– Пожалуйста, поспи, – повторила Нада, и оттенок грусти в ее голосе напомнил принцу о том, что она-то его вовсе не любит. Замуж пойдет, потому что принцессы от данного слова не отказываются, и даже относится к нему неплохо, но любить – не любит. Дольф понимал, что правильнее с его стороны было бы отказаться от нее, но сомневался, что сможет. И почему все правильное не так привлекательно, как не правильное? Наверное, по той же причине, по какой полезная еда никогда не бывает вкусной.
На берег реки с гамом и гомоном вывалили гоблины Орды, но кит плыл посреди реки, и они не могли добраться ни до него, ни до пассажиров. Конечно, никто не мог помешать им следовать за китом вдоль берега, однако это было бы пустой тратой времени.
Удовлетворенный этим, Дольф позволил себе уснуть.
***
Дольф плыл да плыл себе по течению, и лишь изредка Нада ласковым прикосновением к носу побуждала его чуточку изменить курс, чтобы не попасть в тихий омут. Вода в этих омутах была, очень мутной, и, по слухам, там водились какие-то вредные существа, хомутавшие всякого, кто им попадался. Дольфу это не грозило: он мог превратиться в кого угодно и ускользнуть откуда угодно, но все же остерегался, как бы не захомутали его спутников. К тому же, ему было просто приятно чувствовать прикосновения Нады.
С берега то и дело доносились крики бесновавшихся гоблинов. Сидевшие на спине Дольфа спутники Годивы развлекались тем, что дразнились: корчили рожи и делали обидные жесты. Сквозь полудрему Дольф расслышал обрывок разговора.
– А что это за знак, Придурок? – спросила Дженни. Принц уже понял, что и она, и Че в общем-то неплохо ладили с Годивой и ее бойцами. Конечно, они похитили малыша, но ведь не с дурными намерениями.
Че, во всяком случае, демонстрировал понимание и терпимость.
– Знак? – переспросил Придурок.
– Ну, вот тот жест.., пальцем.
Дольф никогда не думал, что гоблины способны краснеть, но с этим парнем получилось именно так. Правда, в отличие от человека, побагровели у него не щеки, а здоровенные ступни.
– Я.., э-э.., у-у.., не знаю, – пробормотал гоблин, пыхтя и потея.
– Но как же так: ты показал этот знак тем гоблинам на берегу, и они тотчас принялись швыряться камнями, – не отставала Дженни. – Конечно, хорошо, что камни не долетают, но жест наверняка волшебный, и я хотела бы ему научиться.
– Не получится, – пробурчал Придурок. – Девчонки такими чарами не пользуются.
– А, ты хочешь сказать, что у мальчиков и девочек волшебные жесты разные? – не унималась Дженни, но тут подошла Годива – В чем дело»? – спросила она.
– Ничего особенного, я просто хотела узнать, что означает вот такой жест. – Она показала какой.
Годива побледнела (во всяком случае, сделалась чуть ли не бледнолицей, а гоблины никогда не признавали бледнолицых братьями).
– Ты что!? – рявкнула она на Придурка. – Разве можно пользоваться таким» жестами при детях? Или ты думаешь, если у их племени уши не как у нас, так они обходятся без Тайн Взрослой Жизни? Умник ты после этого, вот кто!
– Но они первыми начали! – попытался возразить сникший от тяжкого, но заслуженного оскорбления Придурок. – Не мог же я сидеть сложа руки.
– Тогда лучше сделал бы так!
Годива выступила вперед и произвела некий пасс, после которого два десятка свирепых преследователей остолбенели и половина из них (нельзя сказать «добрая половина», потому как обе половины этой компании были злыми) шлепнулась в воду. Некоторым досталось: кого ущучила щука, кого ухватили клешнями за уши ракушки, ну, а угодивших в тихий омут схомуталк те, кто там водится.
– Ой, а я не успела разглядеть! – пискнула Дженни. – Это как…
– Нечего тебе смотреть на такие вещи, – заявила Годива.
– Но ведь интересно же…
По правде сказать, Дольфу тоже было интересно: жест Годивы намного превзошел по эффективности все кривляния ее подручных.
– Нельзя, пока не повзрослеешь, – твердо заявила Дженни гоблинша.
Девочка вздохнула. И Дольф тоже. От этих взрослых только одно и слышишь.
***
Через некоторое время они остановились у шипучего озера Сода-Пробка и, зачерпнув из него пузырящегося лимонада, запили сорванные на берегу булочки. Дольф пытался дотянуться языком до берега, но в этом не преуспел и вынужден был довольствоваться шипучкой. Однако Электра сообразила, в чем дело, и стала швырять ему в рот булочки. Будучи настоящим другом, она всегда искренне о нем заботилась Конечно, Электра очень нравилась, но это одно, а жениться – совсем другое.
