— Было воскресенье… — прошептал едва двигая губами.
В тот день я не просыпался. Потому что не засыпал, чтобы успеть, до понедельника, подготовиться сразу к двум зачетам. Встретил рассвет у монитора доделывая проект. Из–за лени откладывал все на последние дни и как обычно все то, на что у нормальных людей уходили недели, я сделал за две ночи. Как говорила моя мать: Если ему что–то нужно, он извернется, достанет и сделает, если лень, то может тянуть хоть до второго пришествия.
Зазвонил мобильный телефон. В трубку недовольно–устало:
— Да-а, что-о?
Только потом сообразил, что не нажал «принять».
— Да? — уже нормально сказал я в трубку.
— Не Машка, не Машка, не Машка. — мысленно повторял я, как мантру. — Только нотаций старосты мне и не хватало для полного «счастья»! Я спать хочу!
— Игнат! Декан изверг! Мне Машка позвонила! Че будем делать? Нам капец!
— Юр, что у тебя?
Из почти бессвязного лепета давно не спавшего человеческим сном друга я понял, что в расписание экзаменов сделали рокировку, предметы поменяли местами. Я оказался не подготовлен к истории искусств, как и Юрка. Подготовиться мы не успевали, и я решил, что идеальным выходом будут жалостливые сказочки про плохое самочувствие. Благо у нас обоих были реальные проблемы со здоровьем, чтобы на них можно было сослаться. У меня слабое сердце, у Юрки проблемы с почками.
— Я за тебя все придумал, а ты недоволен?! Пока, — перебил не став слушать. — Поверят, откуда они узнают, что на самом деле у нас ничего не болело?
— Ну…
— Баранки гну. До завтра.
Уже прикрыв глаза, я подскочил, как ужаленный от странного скрежета, похожего на звук искрящей розетки. Сонливость как рукой сняло. Я принюхался, осторожно подобравшись к столу, и тут звук повторился. Чертыхнувшись, выключил хрипящие колонки, они доживали свои последние дни.
Зло глянув на неисправную технику, я сначала хотел и сам компьютер выключить, но все же любопытство взяло вверх.
На экране, вместо лица в окошке для аватарки, торчал анимешный персонаж. Стоящие дыбом светло–серые волосы, полумаска закрывающая всю нижнюю часть лица и повязка прикрывающая глаз.
Пробежавшись взглядом по новым сообщениям, хмыкнул.
С первых сообщений опознал знакомого, которому я пару месяцев назад с дуру, не иначе, пообещал быть редактором, бетой, проще говоря. От этого «К@k@ши» я успел устать за первые пару страниц его опуса. Он писал, как настоящий двоечник, но обижать его мне почему–то не хотелось и я в свободное время терпеливо переписывал и переделывал присланную мне «нетленку», фактически собирая из кусков что–то похожее на связный текст. Зачем я это делал? Сам не знаю.
Тяжко вздохнув, пролистал очередной его бред, и приложив руку к лицу, второй написал:
«Червленый — Gin: Хочешь правду?»
Уже через секунду собеседник написал:
«К@k@ши: Че О_о
К@k@ши: Гы))) Давай».
Взвесив все «за» и «против», решил, что общаться с ним не хочу ни сейчас, ни потом.
«Червленый — Gin: Ты точно хочешь узнать ПРАВДУ?
К@k@ши: Гы))) ДА!
Червленый — Gin: В первом классе сочинения лучше пишут. Это не бетить. Это переписывать надо! С самого начала! Была такая идея! Но ты все пролюбил с особым цинизмом! Твой гг не попаданец. Не может он так говорить. Он у тебя Марти Сью, у которого плюшек больше, чем он может сожрать за всю свою жизнь! Слишком много ДАЖЕ для Марти Сью! НЕТ! ЗА ДЕСЯТЬ ЖИЗНЕЙ! И непонятно что и откуда взялось! Просто взяло и с неба упало прямо в руки/ в рот/ или под ноги! Нужное подчеркнуть».
Естественно, К@k@ши не оценил моей прямоты и начал писать подряд все маты, которые только знал.
В это время ко мне подкрался брат и гаркнул в ухо:
— В холодильнике пусто!
И чуть не отхватил за это леща.
— Что теперь?! — демонстративно уставился в монитор. — Рук нет? Колбасы и хлеба отрезать не можешь? Сам…
— Игнат. Я маме тебя сдам! — перебил меня Мишка, показывая пустую, чуть заплесневевшую кастрюлю из–под плова. — Я все слышал, что ты Юрке говорил!
Ужаснувшись, замер, а затем быстро нашелся, что сказать:
— Сходи в магазин, мне не из чего готовить. — и расслабленно откинулся на стуле.
Миха покрутился, да и ушел, а интернет знакомый все не унимался:
