- Сдавайся, - потребовал он.
- Еще чего!
- Землей накормлю, - посулил он побежденному.
- Что это здесь происходит? - раздался над драчунами строгий голос.
- Ай, тетенька пусти, - заверещал Ванька схватившей его за ухо женщине в одежде сестры милосердия.
- Гадкие мальчишки! - заявила им она и тут же схватила за ухо и второго, - как вы смеете драться подле госпиталя?
- Мила пусти, он первый начал!
- Как бы не так, это ты первый...
- Ничего не хочу слышать! Кругом война, каждый день умирают люди, а вы нашли себе развлечение - драку! Хороши нечего сказать!
- Тетенька пусти!
- Мила!
- Боюсь, я должен присоединиться к данным мольбам, мадемуазель. - Громко сказал не без интереса наблюдавший за расправой великий князь. - Мне надо ехать, а если вы оторвете ухо моему кучеру, его придется оставить здесь. Кроме того, ваш племянник, как я успел заметить, весьма достойный молодой человек и ему будет крайне затруднительно писать письма раненым, лишившись слуха. Кстати, могу я узнать, чем вызвана ваша к ним немилость?
- Эти гадкие мальчишки, устроили безобразную драку! - ответила девушка, едва к ней вернулось самообладание.
- Действительно, серьезная провинность, - покачал головой Алеша, - а можно узнать кто зачинщик?
- Я... я не знаю.
- И вы решили наказать обоих? Прелестно! Прямо как наш ротный командир в корпусе. Тот тоже никогда не утруждал себя разбирательствами и наказывал всех скопом, полагая, что таким образом воспитывает в нас товарищество.
- Но не наказывала я их, Просто попыталась разнять...
- Понятно, - кивнул великий князь и обернулся к своему слуге, - Иван, что случилось?
- Ничего, Алексей Михайлович, - пробубнил тот.
- То есть ты сидел на козлах, никого не трогал, и тут на тебя напали?
Увидев, что кофишенк насупившись молчит, Алеша продолжил:
- А может этот мальчик переодетый хунхуз и хотел нашу коляску угнать?
- Я не хунхуз, - изумленно воскликнул Сережа, - и коляска мне ваша не нужна!
- Значит, он напал на тебя? - обернулся к нему великий князь, - тогда его надо отдать под суд за нападение.
- Не надо никого отдавать под суд, - насупился гимназист, - я сказал ему, что он не настоящий моряк. Я первый начал.
- Вот как? А ты знаешь Иван, пожалуй, что Сережа прав. Настоящие военные моряки должны статских защищать, а не драться с ними. Пожалуй, рано я тебя на корабль взял, надо на кухню к отцу вернуть.
- Алексей Михайлович, - взмолился от открывшейся перспективы парень, - ваше высокоблагородие, дозвольте доложить. Я виноватый! Дразнил я его стрюцким... Простите, Христа ради, только не прогоняйте!
- Замечательно, то не было ни одного виноватого, то сразу двое. Что будем делать, Людмила Сергеевна?
- Мальчики, как вам не стыдно? - укоризненно сказала им сестра милосердия, - устроили драку из-за такого пустяка.
- Мила, я больше не буду, - повинился Сережа.
- Разумеется, не будешь! Вот скажу маменьке...
- Мила, не надо!
- Людмила Сергеевна, - тихонько обратился к девушке Алеша, - а может действительно не надо? Коль скоро наши архаровцы виноваты оба, то и наказать их надо одинаково, а у моего Ваньки только отец. Сирота он. К тому же зачем волновать милейшую Капитолину Сергеевну?
- Хорошо, но только в том случае если вы пообещаете не наказывать бедного мальчика.
- Клянусь!
- Вы смеетесь?
- Нисколько... Ну, разве что немного. Просто ваша расправа была так молниеносна и неожиданна... я даже понять ничего не успел, а вы уже их за ухо.
- Поработайте с мое в школе и не такому научитесь!
- О, сочувствую вашим ученикам...
- Вы опять?
- Ну, простите. Мне пора и... спасибо вам.
- За что, спасибо?
- За раненых, за уход за ними...
- Это моя работа.
- Честь имею!
- Прощайте.
Ванька снова занял место на козлах, а Алеша устроился на сиденье. Мальчишка тряхнул поводьями, и экипаж тронулся. Едва они проехали несколько саженей, великий князь обернулся и встретился с Людмилой глазами. "Какая славная девушка" - подумал он.
Иван тем временем сосредоточено правил лошадьми, наконец, не выдержав, он обернулся и попросил:
- Алексей Михайлович...
- Чего тебе?
- Архипычу не говорите!
- О как, а отца, как я погляжу, ты совсем не боишься?
