— Мы давно опубликовали наши расценки, — упрямо стоял на своем Фрэзи, — на основе этих расценок уже подписали некоторые договора.
— Да ла-а-адно, — протянул губернатор. — А теперь, в тех случаях, когда сочтете нужным, разрешите нашим агентам оформить аренду ниже официальных ставок, а клиентам скажите, что им не следует об этом распространяться.
Фрэзи открыл рот, но на всякий случай закрыл его снова. Губернатор снова продемонстрировал свой волчий оскал.
— Вас это огорчает? Бросьте, самое обычное дело.
Он снова подозвал официанта.
— Давайте пообедаем, пока еще не допили свои «мартини». Нам предстоит длинный тяжелый день.
Губернатор проштудировал меню, сделал заказ и снова откинулся в кресле.
— В игре большие деньги, Гровер, — заметил он. — Возможно, ваша доля вас не волнует, но моя меня — чертовски. Джентльменская мораль — чудная вещь для плавания под парусом, игры в гольф и прочих безобидных развлечений, но мы строили этот дом, чтобы зарабатывать деньги. — Он помолчал. — Так что пора начинать.
Когда пришла Зиб, Поль Саймон сидел в небольшой нише в дальнем конце ресторанного зала. Она с улыбкой приблизилась к нему, чертовски хороша в короткой юбке, открывавшей сильные стройные ноги, с длинными блестящими волосами; пышная грудь, не стянутая бюстгальтером, задорно покачивалась. Поль встал, и Зиб, как всегда непринужденно, проскользнула вглубь ниши.
— Вообще-то, мне нужно быть не здесь, — сказала она и двумя руками отбросила назад длинные густые волосы, — а копаться в груде бумаг и найти среди этого бреда приличную новеллу, которую не стыдно было бы напечатать. — Она смешно наморщила нос.
— Тем приятнее для меня.
Поль кивнул официанту и заказал напитки — два «мартини» с джином, без льда, очень сухие, очень холодные и с лимонной корочкой. Потом облокотился на стол и улыбнулся Зиб.
— Когда я тебя увижу?
— Ты меня и так видишь.
— Но не так, как хотелось бы. Мне что, объяснить?
— Ты просто типичный отвратительный эгоист.
— И именно это тебе нравится.
Она улыбнулась загадочной, непроницаемой улыбкой, при этом чуть приподнялись уголки ее губ и загорелись огоньки в глазах.
— Дело не только в сексе, — сказала она.
— Ну да?
Зиб снова улыбнулась. Говорить о сексе было забавно, такой приятный интеллигентный треп. Сколько она себя помнит, так было всегда.
— Ну, ты и тип, — ласково сказала она.
— Бывают минуты, когда я сам задумываюсь, что я за тип.
Когда он уходил из конторы, секретарь передала ему указание от Макгроу. Он выслушал и небрежно бросил:
— Позвоните ему еще раз, милочка, и сообщите, что я занят.
— Я уже пыталась это сделать, — ответила девушка. — Но он только повторил: «Передайте, что я его жду».
Что бы мог означать этот невежливый вызов?
— Когда-то, — говорил он в эту минуту, — я думал, что буду образцовым гражданином — школа, Университет, потом какая-нибудь фирма, где я, не перенапрягаясь, отслужу свое.
Зиб внимательно смотрела на него.
— Ну и что?.. — Голос ее звучал очень спокойно.
В этот момент принесли аперитив. Поль приветливо поднял свой бокал и пригубил его.
— Ты не знакома с моим тестем?
— Нат часто рассказывал о нем.
Саймон поставил бокал и внимательно посмотрел на нее. Потом медленно кивнул и поднял глаза.
— Я бы о нем не рассказывал. Мы слишком непохожи. Берт просто старый неотесанный ирландский грубиян.
— А Нат совсем другой. Он просто ягненок, иногда даже слишком. — Зиб нахмурилась. — Не смотри на меня так. Ягненок и есть.
— Чего я меньше всего хочу, — медленно ответил Саймон, глядя ей в глаза, — это спорить с тобой.
— Тогда не говори так.
— Сегодня ты какая-то колючая, а?
— Он мой муж.
— И ты хорошо его знаешь, — кивнул Саймон.
А сам подумал, что она его совсем не знает и, возможно, это к лучшему.
— Ладно, — сказал он, — тогда продолжим о Берте Макгроу, моем уважаемом тесте.
Зиб вдруг блеснула интуицией:
— Ты его боишься, да?
Он отпил «мартини», обдумал ее вопрос и наконец ответил:
— Боюсь.
Он совсем не пытался казаться героем, пожалуй, легче будет добиться своего, если он попытается добиться от Зиб жалости и сочувствия. Он уже не раз с успехом использовал этот прием.
