– Ни одного? Я так и думал. У меня вот тоже ни одного. Повезло. А Лыкова резали, взрывали, засыпали в пещере… Стреляли в него. Толкали под трамвай. Убивали целой бандой. Сбрасывали на ходу с поезда. Дважды приходили по его душу домой, и первая жена из-за пережитого сошла с ума… Что же вы такого повидали, что дало вам право говорить с ним в подобном тоне?
Дурново встал и горячо продолжил:
– Вы понимаете, что на таких, как Лыков, держится наша государственность? Не на вас, не на мне. Министры приходят и уходят, России до этого нет никакого дела. Скоро будет война. Она приведет к тому, что нас сметут либералы, которых, в свою очередь, выгонит чернь. И лишь такие, как Алексей Николаевич, встанут на защиту порядка. Если они не сдержат напор, конец всему. На вес золота эти люди, как вы не поймете? Городовой, что мокнет на посту в любую непогоду. Урядник, которому по ночам стреляют в окно. Околоточный с пробитым в пятом году легким. Пристав, в которого кинули уже вторую бомбу. Если…
Макаров пытался перебить собеседника, но тот властно хлопнул по столу и продолжил:
– Дайте сказать, я сейчас уйду! Так вот. Перейдем к делу. Вижу, вы ничего не понимаете в службе по Министерству внутренних дел. Всю жизнь в судейских, терли одним местом стул в теплом кабинете, вот и… Поэтому предлагаю вам выбор. Или Алексей Николаевич Лыков возвращается в Департамент полиции без всяких дурацких унижений, которые вы ему наметили. Или я пишу государю. И тогда унижения ждут вас. Выбирайте.
Макаров, казалось, сейчас лопнет. Он открыл было рот, но Дурново быстро спросил:
– Вы знаете, что императрица очень вами недовольна? И уже выговаривала Коковцову за его рекомендацию?
Последние две фразы подкосили министра больше, чем весь предыдущий разговор. Он поднялся и скороговоркой объявил:
– Пусть выходит на службу этот ваш протеже. Только в мой кабинет ему вход воспрещен навсегда, не желаю его видеть. Честь имею!
– Ну не навсегда, а только пока вы здесь, – снисходительно поправил Дурново. И вышел, не подав собеседнику руки.
Комитет по спасению Лыкова прекратил свою деятельность и был распущен. Он так и не ответил на некоторые важные вопросы. Например, кто стоял над Тольхом. Слишком много тот мог для скромного делопроизводителя губернского тюремного отделения. Алексей Николаевич долго ломал голову и пришел к выводу, который еще раньше сделал Филиппов. Покойный был лишь управляющим «перекрасочной мастерской». А подлинный хозяин сидел выше, в Главном тюремном управлении. Сыщик поделился подозрениями с Хрулевым. Тот обиделся и заявил, что среди его подчиненных предателей нет. Но потом сомнения одолели и Степана Степановича. Он начал тайное расследование. Противник оказался умнее и, видимо, принял меры. В 1913 году Хрулев умер в возрасте всего 53 лет; обстоятельства его смерти показались Лыкову подозрительными. Однако официально было признано, что смерть начальника ГТУ наступила от естественных причин. Предателя так никогда и не нашли.
Петр Николаевич Дурново скончался спустя два года. Он успел вручить государю свои предостережения, в которых продемонстрировал удивительный дар предвидения. Советы Дурново не произвели должного впечатления на монарха. Интересно, вспомнил ли он о них в Ипатьевском доме?
Александр Александрович Макаров вылетел из Министерства внутренних дел в декабре 1912 после Ленского расстрела. Примкнул к правым в Государственном совете, в 1916-м полгода пробыл министром юстиции. Арестованный Временным правительством, на допросах вел себя довольно жалко… Вышел под залог, но покинуть Петроград не сумел. В 1919 году был казнен чекистами.
Павлу Григорьевичу Курлову повезло больше. Гибель Столыпина вышла ему боком, однако суд по этому делу не состоялся. Император распорядился прекратить следствие в отношении него без последствий. Но общественное мнение не простило шталмейстера, ему пришлось уйти в отставку. Курлов вернулся на службу, когда началась война. Он занимал ряд высоких должностей в прифронтовых тылах, затем заведовал делами Департамента полиции на правах товарища министра, но без официального назначения. Вторично покинул службу за три месяца до революции. Временное правительство посадило генерала в Петропавловскую крепость. Когда пришли большевики, Курлов сумел бежать из Петрограда. Умер он в Берлине в 1923 году, похоронен на кладбище Тегель.
