В окно заглядывало ослепительное солнце, и мир казался прекрасным. В это утро я себе положительно нравился.
Стоило лишь появиться в редакции, как меня вызвал главный. У него в кабинете застал Шилова. Невольно сравнил моего друга с габаритами громилы злодея. Один к одному.
- Молодец, Андрей Петрович! - похвалил меня главный. - Очень грамотно и оперативно сработал.
- Рад стараться, вашбродь! - дурашливо прокричал.
Редактор усмехнулся, укоризненно покачал головой, тяжко вздохнул, но промолчал. Роман стиснул мне руку, да так, что я едва не заорал благим матом, взывая о помощи.
- Ты молоток, Андрюша! Утрем мы нос кое-кому.
- А в какой больнице лежит Струмилин? - спросил я главного.
- Шут его знает, - развел он руками. - Вчера позвонил и сказал, что у него приступ аппендицита. А откуда звонил - я не догадался спросить.
- Зачем он тебе понадобился? - спросил Роман.
- Да так, хочу спросить кое о чем.
И тут отметил, что с моим другом произошла перемена. Только что передо мной сидел симпатичный парень с добрым лицом и внимательным и серьезным взглядом карих глаз. И вот лицо будто разом окаменело, стало чужим и незнакомым, а глаза похолодели и перестали что-либо выражать, словно он позаимствовал их у какого-то постороннего гражданина с сомнительным прошлым. Роман достал из кармана мятую и тощую, как получка интеллигента, пачку "Кэмела", выудил толстыми пальцами последнюю сигарету, прикурил. Пачку смял и выбросил в корзину для бумаг.
- Ты, Рома, совсем не бережешь свое драгоценное здоровье, - сказал я.
- Ты это о чем? - не понял он.
- Так опять же о здоровье, друже. "Минздрав предупреждает..." Вчера вечером купил сигареты, а сегодня еще не началось, а у тебя уже нет пачки. Что случилось, Рома? Опять с Томкой поссорился или соседу Толяну в шахматы продулся?
Роман покраснел, видимо с досады, а холодные его глаза стали и вовсе колючими. Нет, не нравился мне сегодня друг. Очень не нравился.
- Юморист! - попытался улыбнуться Шилов, но только ничего у него не получилось - так, вероятно, улыбался Отелло, перед тем как задушить Дездемону.
- Ну зачем же ты так, Рома? Зачем пытаешься все свести к пошлой шутке? Я еще никогда не был так серьезен, как сейчас. И как истинный друг, искренне обеспокоен состоянием твоего здоровья.
- Баламут! - теперь уже откровенно грубо огрызнулся Шилов, у него даже левая щека задергалась - верный признак дурного настроения.
- Хомо новус! (здесь: "выскочка") - парировал я.
- Что с вами, парни?! - удивился главный. - Что происходит?
- Об этом спросите своего ответсека, - проговорил, вставая. - Он ночью наверняка обкурился не только сигаретами, но и марихуаной. Не удивлюсь, если через полчаса он вдребезги разнесет редакцию. Поэтому советую срочно позвонить в психдиспансер и вызвать санитаров.
Сказав все это, я с чувством исполненного долга направился к двери. В спину ударил саркастический смех моего друга. Да и друг ли он мне теперь? Вот вопрос.
Сел на телефон и обзвонил все больницы, но на вопрос: "Поступал ли к вам в хирургическое отделение Струмилин Вениамин Сергеевич с острым приступом аппендицита?" - везде получил отрицательный ответ. После этого позвонил к нему домой. Телефон оказался занятым. Через пять минут повторил попытку. Тот же результат. Еще пару раз попробовал дозвониться - безуспешно. Одно из двух: или телефон неисправен, или Струмилин его сознательно отключил. Надо ехать к нему домой. Идея фикс - встретиться с ним и потолковать, как говорят одесситы, за жизнь - теперь стала навязчивой.
Зашел к главному и сообщил, что еду к Струмилину на квартиру. У него в кабинете все еще сидел Шилов и смолил очередную сигарету.
- А ты уверен, что он дома?
- Уверен. Во всяком случае, в больницах его нет.
- Тогда передавай привет и спроси, когда он выйдет на работу.
- Обязательно и непременно, - заверил я его. Не удержался, чтобы не подколоть Шилова. - Кстати, шеф, ты звонил в психдиспансер?
Главный рассмеялся:
- Не волнуйся, он уже успокоился.
- Если бы ты знал его так, как я, не был бы так беспечен. Перед взрывом у него всегда наступает затишье.
