— Лейтенант Биллингс, сэр. Морская пехота. Я прослежу, чтобы остальных немедленно перевели в камеру.
— Один из отделов нашей Службы безопасности, — сказал Таунс, — проводит эксперименты с препаратом, о котором я вам упоминал ранее. Он оказывает на людей весьма специфическое воздействие, напоминающее то, которое в пятидесятых годах называли «промыванием мозгов».
Я полагаю, эта пятерка бунтарей как нельзя лучше подходит на роль подопытных кроликов. Они сильны, но сейчас их психологическая и физическая устойчивость надломлена. Переведите их в изолятор. Проверьте состояние здоровья. Если у кого-то оно уже подорвано, убейте его.
Остальных держать на грани выживания, кормить только так, чтобы они не умерли с голоду. Ответственным за эксперимент будет доктор Мастерсон, который прибыл со мной. Проконсультируйтесь с ним и в дальнейшем выполняйте все его распоряжения.
— Слушаюсь, сэр.
— Ну, давайте убегать отсюда. У меня уже задница замерзла.
Хеклер бросил еще один взгляд на шестерку узников внизу. Пятеро из них могли выжить, шестой был обречен на смерть. И тем не менее, видимо, Биллингсу, молодому офицеру морской пехоты, повезло больше других.
Он услышал шум автомобильных двигателей — к дому подъезжали какие-то машины — и мгновенно вскочил с кровати. Лилли села на постели.
— Что там, Смит?
— Не знаю, — буркнул тот. — Держи.
Смит всунул в руку женщины «Беретту» и принялся натягивать брюки.
— Жди здесь и не высовывайся.
Он взял со столика свой маленький пистолет, сунул его за пояс. Металл обжег холодом голый живот. Деревянный пол тоже холодил босые ступни. Уиздом, сын Лилли, на прошлое Рождество подарил ему комнатные тапочки, но некогда было их сейчас искать в темноте.
Слегка прихрамывая, Смит пересек спальню и вышел в гостиную. Снял со стены свой карабин, вставил обойму, а потом быстро, но вместе с тем осторожно двинулся к входной двери.
Он остановился у окна и выглянул наружу. В доме не горел ни один огонек.
Мэтью облегченно вздохнул. Он узнал эти машины — одна из них принадлежала Бобу, брату Лилли, вторая — Генри Блэкдогу.
Но Смит не спешил себя обнаруживать. Он ждал, когда из автомобилей покажутся люди.
Машина Боба — старенький пикап — остановилась, открылась дверца со стороны водителя, и Мэтью увидел резкий профиль индейца. Да, это Боб Тубирс, нет сомнений.
Тут же из «Форда» вылез Генри Блэкдог, а за ним последовали еще двое мужчин, в которых Смит узнал членов местной ячейки «Патриотов».
Он сделал шаг в глубь комнаты и негромко сказал:
— Лилли, это твой брат.
— Боб?
— А у тебя есть другие? Да и кто еще, кроме Боба, может заявиться в гости среди ночи, даже не предупредив по радио о своем визите? Кстати, сейчас он наверняка захочет кофе. Как всегда.
Лилли уже встала с кровати и двинулась в кухню. Она была в длинном голубом халате и мягких тапочках — еще одном подарке Уиздома.
— Возьми свитер, Смит.
Тот кивнул и двинулся к стулу, на спинке которого висел его теплый свитер. Он решил не открывать дверь, пока Боб не постучит. Карабин он поставил в угол и осторожно натянул свитер — левая рука все еще болела. Пистолет Смит оставил торчать за поясом. Доверие — это все же одно, а беспечность — совсем другое.
Наконец в дверь постучали.
— Ты не голоден? — спросила Лилли.
— Боб точно не откажется, — ответил Смит. — Где там этот пирог с яблоками?
— Сейчас будет. Я его подогрею.
Смит кивнул. Хорошая мысль.
Снова раздался стук. Мэтью двинулся к двери, подумав мимоходом, каким идиотом был первый муж Лилли — не оценить такую женщину, заботливую, нежную, понимающую?
— Кретин, — буркнул он.
— Что? — крикнула Лилли из кухни.
— Ничего.
Он уже был у двери и открыл ее в тот момент, когда Боб собирался снова постучать.
— О, привет, Боб. Рад тебя видеть. Твоя рация, наверное, сломалась? Давай я попробую починить.
— Что? — удивился Боб. — Нет, с рацией все в порядке.
— Ну, заходи, заходи, добро пожаловать. Так ты хочешь сказать, что это моя не работает?
— Не знаю. С чего бы это?
Боб, Генри и еще двое мужчин вошли в дом. Ни один из них не потрудился закрыть дверь, поэтому это пришлось сделать Смиту, пока комнату не замело снегом.
