Болан сообразил, что главной виновницей всех неудобств являлась ее округлая попка. Чтобы легче было нести, он обхватил тело девушки рукой пониже упругих выпуклых ягодиц, а ускользающее платье, и так едва прикрывавшее это место, никак не хотело вести себя сообразно обстановке.
Пройдя по пристани шагов пятьдесят, Мак решил принести женскую скромность в жертву практическим интересам. Он остановился, чтобы поудобнее разместить свой груз на плече и ухватить его покрепче, сдвинул гладкий шелк вверх, оголив тем самым проблемную зону, и положил свою руку так, чтобы ему легче было нести инертное тело.
Едва он решил эту проблему, как тут же возникла новая. В глаза ему ударил свет ярких противотуманных фар автомобиля, ехавшего навстречу на малой скорости вплотную к тротуару. Лучи фар высвечивали как раз ту сторону улицы, по которой шел Болан.
«Полиция», — такова была первая реакция Болана, поскольку, к его искреннему недоумению, перестрелка на пристани не привлекла, похоже, должного внимания со стороны стражей порядка.
Он быстро поставил девушку на ноги, забросил ее безвольно болтающиеся руки за свою шею и сжал ее в объятиях, прислонившись к стене здания.
Он понимал, что эта уловка вряд ли сработает, но в данный момент ничего другого ему не пришло в голову. Туман здесь, в стороне от воды, заметно поредел, и если сюда нагрянула полиция, то Мака ожидали серьезные неприятности: в своем конфликте с законом Болан не использовал оружие.
Вскоре автомобиль поравнялся с ними, пятно света скользнуло мимо, и Болан перевел дух, когда машина миновала его и двинулась дальше. Но особых причин радоваться он не испытывал: лимузин ничем не напоминал привычную полицейскую патрульную машину с номерами, мигалкой на крыше и гербом штата на дверцах.
Как бы подтверждая его подозрения, машина остановилась метрах в шести от того места, где стоял Болан, открылась дверь, и чей-то голос, с головой выдававший жителя Восточного побережья, негромко скомандовал:
— Ну-ка, посвети прожектором назад.
Хлопнула другая дверь, и Болан услышал цокот металлических подковок, которыми были подбиты каблуки вышедшего из автомобиля человека.
Луч фары-искателя развернулся почти на сто восемьдесят градусов, на мгновение осветив две фигуры, стоящие на тротуаре рядом с машиной.
О нет, это были не полицейские.
По тротуару вразвалочку шагали два неприятных типа с автоматами «томпсон» в руках. С отрезанными прикладами «томпсоны» походили на игрушки, но Болан знал, что в круглых магазинах этих автоматов достаточно патронов, чтобы сделать дуршлаг из кого угодно.
Попался в ощип, как последний молокосос!
Ему следовало бы получше разведать район порта, прежде чем ввязываться в бой на чужой территории!
Болан не мог позволить себе роскоши ошибаться. В игре, которую вел он, любой ход имел жизненно важное значение. Но на сей раз он, как последний тупица и дилетант, допустил грубейшую оплошность — недооценил противника.
Самым болезненным ударом по самолюбию Болана являлось осознание того, что мафиози действовали по своей стандартной тактике, которую он усвоил уже давным-давно. Мафиози часто работали таким образом, «эшелонируя» операцию. Вот и сегодня они использовали в первом эшелоне «козлов» — тех, кто был непосредственно задействован. На границе района проведения операции дежурила группа непосредственной поддержки в лице Флоры и Тринити. И, наконец, тыл патрулировал эшелон охранения. Выражаясь языком американского футбола, он действовал, как защитники на линии и страхующие защитники, играющие в обороне зоны.
Оба пижона с автоматами и были тем самым эшелоном охранения. Они слышали стрельбу, и сейчас прочесывали территорию, пытаясь выяснить, что произошло, кто стрелял, и устранить помеху, которая поставила под угрозу успешное выполнение операции.
Мак ни на секунду не усомнился в профессиональных качествах этих опытных негодяев.
Медлить больше было нельзя ни секунды. Болан опустил девушку на землю и по-кошачьи мягко отпрыгнул в сторону, выдергивая из кобуры «отомаг». Что ж, выходит, снова пришло время демонстрировать стрелковые трюки, но на сей раз требовалась абсолютная точность стрельбы — любой промах означал гибель. Каждый выстрел должен быть смертельным: Мак не мог позволить врагу нажать на спусковой крючок даже в предсмертной агонии.
