– Но где? Здесь в окрестностях?
– Нет. В уезде Муберг. На горе по другую сторону Муберга. Недалеко от берега моря. Вы знаете, фрекен. Возле болота Хенгтманнсмюра*.[2]
Это уже кое-что.
– Нет, это не та Барбру, которой я интересуюсь.
– Что от нее надо Вам, фрекен?
– Я нашла брошь, на которой выгравировано имя Барбру.
– Можем спросить у других.
– Нет, не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о броши. Она довольно хороша. Я спрошу отца.
Ларе отошел, гордый тем, что она доверилась ему одному.
У него было желание злорадно поделиться этой новостью с людьми из Черного леса, но этого не хотела фрекен Виллему. У него было такое чувство, что он все же не вышел победителем в борьбе с ними, ибо промолчал, и он горько вздохнул.
Виллему довольно быстро завершила свой добровольный труд в Липовой аллее и пошла домой.
– Отец, – сказала задумчиво она Калебу, – мне рассказали об одной многодетной семье, которой сейчас в голодный год очень тяжело. Разреши мне отнести им немного еды.
Она совершенно не знала, что точно к такой же уловке однажды в Рождество прибегла Силье, желая прийти на помощь Тенгелю.
– Что это за семья? – поинтересовался Калеб. – В Гростенсхольмском уезде нет ни одной семьи, которая испытывала бы сейчас голод, и у нас еще есть чем помочь.
– Они живут не здесь, а в уезде Муберг. На границе с нами. Можно?
Калеб был тронут сострадательностью дочери.
– Конечно, Виллему. Возьми, что тебе надо, но не больше того, что сможешь унести!
– Я отправлюсь сейчас. Спасибо, отец!
В дверях она остановилась.
– Да… Может, я немного припозднюсь. Если матери нужно будет помочь. С маленькими детьми и тому подобное.
Калеб наморщил лоб.
– Ты должна вернуться домой до наступления темноты.
Виллему стояла в нерешительности.
– Если будет очень поздно, то, может быть, мне лучше переночевать?
– Конечно, если сможешь – переночуй. Я не хочу, чтобы ты оказалась среди волков и злых людей. Здесь недавно произошло убийство, ты слышала, и Эльдар из Черного леса до сих пор не задержан.
Слабая, почти невидимая улыбка появилась на губах Виллему.
– Он мне ничего не сделает. Но я буду осторожна.
И она поспешила на кухню.
Калеб посмотрел ей во след. Его взгляд наполненный нежностью, изменился и стал отсутствующим, в нем зажглась искорка страха.
Как и большинство в их роду, он беспокоился из-за этих желтых глаз. Он был в долине Людей Льда, когда злое «я» Колгрима взяло верх, и Колгрим убил Тарье. Ужас, охвативший в тот момент Калеба, никогда не покидал его.
Он знал, что Виллему являлась самой большой загадкой среди троих молодых с особыми глазами Людей Льда. Какие дары получили двое остальных, было ясно. А она?.. Только ли один беспокойный нрав? Не скрыто ли в ней что-либо иное? Такое, чего все боятся? Которое однажды вырвется наружу?
Он так боится, так боится. Точно так же, как его жена Габриэлла. Как Андреас и Эли испытывают страх за Никласа, как Микаел и Анетта – за Доминика.
Вся родня дрожала от страха перед тем, что может случиться. Таково было проклятие в роду Людей Льда. Неуверенность, болезнь, постоянное ожидание в нервном напряжении.
И внимание всех было направлено в первую очередь на Виллему, его любимую дочь. Она была самой ненадежной.
Никто из них не допускал, что опасность придет с другой стороны, и столь неожиданно, что парализует их всех.
Тем не менее все это было вполне логично.
И в то роковое для Людей Льда время должно было раскрыться, почему трое молодых людей с кошачьими глазами оказались помеченными проклятием, или избранными. В один прекрасный день все их силы должны выйти наружу.
Это будет день, когда впервые обнаружат следы дьявола.
Но пока этот день был сокрыт в неизвестном будущем.
Виллему хотела бы ехать на лошади, чтобы быстрее добраться до места, но она в этом случае больше бы привлекла к себе внимание. Лучше быть незаметной.
Пешком она добралась до опушки леса и вышла на кратчайший путь, ведущий через лес. Подобно Суль Виллему совсем не боялась лесной глуши. На плече она несла узелок с едой, а чтобы не замерзать, потеплее оделась. О чем ей было беспокоиться?
Может оказаться, что ее поход будет напрасным. Никакой гарантии нет, что Эльдар находится у болота Хенгтманнсмюра.
