Случилось это в четверг. Суббота была наполнена событиями. Виллему шла в Гростенсхольм к Ирмелин и перед господским домом увидела чужую лошадь. Ирмелин выбежала ей навстречу в вестибюль.
– Виллему, угадай, кто приехал!
– Нет, не могу. Я видела лошадь, но…
Она умолкла. Высокий молодой человек стоял в дверях, ведущих в гостиную. Желтые глаза его смотрели на Виллему с дружеской, веселой улыбкой.
– Доминик, – слабо прошептала она. – Это ты?
– Да. Разве ты не знала, что я приеду?
Она очнулась.
– Конечно, но…
Как она могла забыть об этом?
Да, как? Следует спросить себя.
Боже мой, как он великолепен! Голос грудной и мягкий, словно бархатный, лицо настоящего мужчины, но тем не менее производит приятное впечатление, в глазах отблеск грусти, скрытый легкой ироничностью.
К своему отчаянию Виллему обнаружила, что она по-старому чувствует себя растерянной перед Домиником.
– Добро пожаловать, Доминик, – произнесла она слишком громким и неестественным голосом. – Как ты вырос!
– Да, тетя, двадцать один уже стукнул, выпали все молочные зубы, – просюсюкал он словно послушный маленький мальчик.
Виллему нервно засмеялась.
– Когда поедешь обратно? Я имею в виду, сколько времени погостишь у нас?
В его присутствии она никогда не могла выражать точно свои мысли. Не говоря уже о разумности!
– Если ты не захочешь отделаться от меня раньше, то неделю, – улыбнулся он. – Вообще-то я послан в качестве курьера в Акерсхюс к наместнику Гюльденлеве, но, естественно, захотел заглянуть сюда, домой, повидать вас.
Она была почти сбита с толку, услышав слова «сюда домой». У Доминика, как и у его отца Микаела, корни всегда были крепкими.
– Мы слышали, – продолжал он, – что вы здесь голодаете и, конечно, заволновались. Я должен передать привет от отца и матери.
Вот так, она даже забыла спросить о них! Где же конец стыду?
– Как они себя чувствуют?
– Хорошо, благодарю, и спасибо, поездка прошла прекрасно.
– Ты чересчур проворен, – попыталась она пошутить и начала вертеться, болтая руками вокруг тела, подобно шестилетней девочке, которая собирается прочитать стихи перед взрослыми.
В голове крутилась одна лишь мысль: «Слава Богу, он пробудет всего лишь одну неделю!»
Сейчас ей не хотелось, чтобы его читающий мысли взгляд присутствовал здесь.
– Маленькая Виллему так выросла, – произнес он задумчиво. – Неплохо. Действительно неплохо!
– То, что я выросла? – ответила она вопросом. – Кстати, ты намерен жить это время в Лиинде-аллее?
– Да. В Гростенсхольм приехал только повидаться. Потом намерен посетить и Элистранд.
Ей стало чуть-чуть обидно оттого, что он сначала заехал к Ирмелин. Но это и естественно. Поместья так расположены.
– Я слышал, что у вас гостит Тристан? Буду рад встрече с ним. С самым меньшим в роду.
– Меньшим? Он скоро станет на голову выше всех нас.
– Тристан? Невероятно! Может, теперь и поедем вместе к вам домой? Лошадь выдержит нас двоих.
– Ты говоришь это так, будто я вешу двести фунтов – гневно воскликнула она. – Впрочем, я не собираюсь ехать на твоей лошади…
– Ты сядешь сзади, – рассмеялся он, поддразнивая ее.
Лицо Виллему мгновенно запылало. Ее пугала именно мысль о том, что ей придется сидеть впереди и он будет обнимать ее.
– Посмотрим, – сказала она и повернулась к Ирмелин. – Я пришла спросить, ты завтра в церковь собираешься? Мне хотелось бы пойти вместе.
Ирмелин удивленно посмотрела на нее. Виллему не была особой любительницей церковных служб.
– Да, я собираюсь. Встретимся там?
– Хорошо, – согласилась Виллему и в дальнейшем постаралась не затрагивать больше этой темы в разговоре.
Час спустя они выехали в Элистранд. Виллему была рада тому, что сидит сзади Доминика. Благодаря этому он не смотрел на нее своим изучающим взглядом. Он как будто знал все о ней, а это сейчас ее совершенно не устраивало.
