— Девчат бы, что ли, позвал когда, — набрался смелости Юрий.
— Что — потянуло? — засмеялся Заремба, не сводя глаз с запылавшего лица приятеля. — Ладно, позовем. Ты завтра когда работаешь?
— Завтра в ночную, не смогу.
— Вот и хорошо, — обрадовался Заремба. — У меня отгул. Приходи утром, посидим.
Простив в душе неуклюжую шутку с пистолетом, Юрий подарил своего старшего друга благодарным взглядом.
Утром Заикин застал у Зарембы Белыша с его свитой. Голоса их, к своей досаде, Юрий узнал еще за дверьми; они сразу замолчали, когда он вошел, и встретили его любопытными взглядами. Смутило Заикина и то, что так же пристально, словно оценивая, смотрел на него и Федор.
— Чего уставились? — попытался скрыть свое смущение Юрий.
— Как дела? — осведомился Заремба. — Настроение хорошее?
— Хорошее. А что?
Подмигнув товарищам, Заремба вынул из пиджака пистолет, протянул ему.
— На, держи.
Повинуясь первому порыву, Заикин, бездумно протянул руку и, словно ожегшись, отдернул ее назад.
— Зачем?
— Держи, держи! — Заремба почти насильно всунул ему пистолет в руки. — Он же тебе нравился.
— Ну и что? — глуповато спросил Заикин.
— А вот что — пойдешь с нами.
— Куда?
— Брать сберкассу, — четко, словно хлестнув по лицу, сказал Заремба, не спуская с Заикина холодно блестевших глаз.
— Зачем? — хрипло спросил Юрий, чувствуя, что щека у него задергалась, и уже смутно начиная понимать, что означает эта встреча, разговоры и приготовления. — Никуда я не пойду!
— Да? — Заремба побледнел, приблизился вплотную. — Посмотрите на него — он не пойдет! — Тонкие ноздри Зарембы раздувались от презрения. — Сопляк! А деньги у меня брать — можешь? А жрать и пить — задаром? А с Люськой спать — тоже задаром?!
Компания засмеялась, на жирном бабьем лице Белыша противно и страшно тряслись красные, лишенные растительности надбровья.
Заремба вытер клетчатым платком вспотевший лоб, коротким жестом руки, как дирижер в оркестре, унял смех.
— Хватит. — И спокойно кивнул потрясенному пареньку: — Долги надо отрабатывать, Телок. Да не трясись. Ни стрелять, ни убивать не собираемся. От тебя требуется чепуха: войдем, наставишь пистолет — и стой. Остальное — наше дело. — Не ожидая ответа, Заремба посмотрел на часы, коротко распорядился: — Пошли.
И Заикин пошел.
Заремба оказался прав: все получилось просто и, как потом вспоминал Юрий, нестрашно. Он стоял в маленьком помещении окраинной сберкассы, держа в руке ходуном ходивший «парабеллум», и смотрел сквозь прорези чулочной маски широко раскрытыми, ничего не видящими глазами в окно. Словно сквозь вату, доходили до его слуха спокойные команды Зарембы, сдавленное дыхание смертельно перепуганных женщин, шлепанье пачек и, вслед за этим, потрясенный старушечий голос:
— Сынки, да что же вы делаете?!
Затем Федор больно толкнул его в бок — сними маску, дурак! — они вышли, забежали за угол, сели в поджидавшую их «Победу». За рулем сидел Белыш.
Через несколько кварталов поодиночке начали выпрыгивать из машины; вторым, предварительно вернув по требованию Зарембы «парабеллум», выпрыгнул Заикин.
— Через неделю — у меня! — предупредил Федор.
Несколько дней после этого Заикин провел в каком-то оцепенении, ненадолго выпадая из него только тогда, когда на работе или в автобусе заговаривали о нашумевшем в городе ограблении сберегательной кассы. Слухи ходили самые фантастические: кто говорил, что взяли двадцать тысяч, кто — сто. Рассказывали, что напало десять грабителей и у одного из них был автомат... Юрий слушал все эти россказни с болезненным любопытством, и порой ему казалось, что ко всему этому он не имел никакого отношения, так — кошмарный сон!
Потом, как это всегда бывает, слухи утихли, интерес горожан к ограблению сберкассы охладел; прямых следов, очевидно, не было, и немного успокоившийся Заикин, поклявшись в душе никогда больше не участвовать в подобных делах, отправился к Зарембе.
Не слушая возражений, Заремба вручил ему тысячу рублей, деловито, как заправский бухгалтер, объяснил, что остальные удержаны за долги. Юрий попытался заявить ему о своем решении, твердом и окончательном, — Заремба отмахнулся, потом, затемно, явились девчата, и все полетело кувырком.
