Андрей Степанович Бабенко, ныне 68-летний старик, ютится в маленькой клетушке с семьёй в 6 человек.
Меня встретила радушно и приветливо старушка — жена Бабенко.
— А где ваш старик?
Старуха показала на кровать, где лежал её больной муж. Видимо, А.С. Бабенко очень болен: лицо исхудалое, голос слабый, глаза апатичные, усталые.
Но он как-то сразу весь ожил, заискрился каким-то светлым, молодым чувством, когда я объяснил ему цель посещения — поговорить с ним о его революционной работе и, главное — о тов. ЛЬВОВЕ, с которым он вместе сидел в тюрьме в г. Николаеве.
— У меня на квартире, — начал А.С. Бабенко, — работал нелегальный кружок, входящий в «Южнорусский рабочий союз». В кружке участвовало нас, рабочих, до 30 человек.
Мы все, нутром, чувствовали гнёт капиталистического строя и видели несправедливости и обиды, причиняемые нам капиталистами, но совершенно не знали, где выход.
Тут на помощь явились молодые, образованные, знающие революционеры, как тов. Львов, Соколовский и др.
Представьте себе, я совершенно не знал, до самого последнего времени, что тот самый молодой, безусый юноша, с горящим революционным огнём и вдохновением глазами, который всегда так просто и задушевно говорил с нами и которого мы знали под именем Львова — это Вождь нашей Красной Армии тов. Троцкий…
Только недавно я случайно узнал об этом из письма моего сына, работающего на одном из заводов в Одессе. Сын также случайно узнал об этом из статьи, посвящённой умершему в Николаеве старому члену нашего союза И.А. Мухину, что Львов и Троцкий — одно и то же лицо («Изв[естия] Одесского губисполкома» от 19 февр[аля] [19]24 г. № 1263).
Да, хорошее то время было! В нашем кружке, собиравшемся на моей квартире большей частью по ночам, подобрались все серьёзные, хорошие ребята из передовых рабочих, которые стремились всё [о]сознать, до всего дойти своим умом, чтобы потом начать борьбу за торжество рабочего дела.
Было у нас 2 руководителя: один по экономическим вопросам, которого мы знали под именем ГИРА, а другой по общественно-политическим — тов. Львов. Последнего мы как-то сразу горячо полюбили…
— Удивительный человек был этот Львов, — говорит старик Бабенко. — Совсем юноша, без усов, ну совсем ещё молодой, а обо всём уже понимал, во всё вникал, прекрасно знал нашу жизнь, наш рабочий язык, на всё давал ясные, толковые ответы.
Поражал нас своим образованием: мог разъяснить всё по-научному, а не так чтобы зря болтать. Мы считали его за студента.
Держался тов. Львов очень просто, так что мы, рабочие, в то время очень тёмные и дичившиеся образованных людей, его как-то сразу перестали стесняться.
Бывало, обступим мы его кружком и про нашу жизнь всё равно как на духу рассказываем. И когда заговорит, бывало, тов. Львов, как-то особенно верилось, что наше рабочее дело не погибнет, что наша рабочая правда победит. Как-то особенно радостно бывало…
Тов. Львов приходил к нам большей частью ночью и занимался по несколько часов. Наш кружок, как и остальные два, работал благополучно около года.
21 января 1898 года в 2 часа ночи я был арестован и препровождён в Николаевскую тюрьму[38]. Я сидел с И.А. Мухиным, а напротив, в камере № 1 — тов. Львов вместе с Гиром[39]. В тюрьме мы узнали, что были выданы провокатором Ананием Нестеренко[40].
Обращались с нами тюремщики очень грубо, и у многих из нас упало настроение. Но в это время мы сумели войти в связь с тов. Львовым посредством ручной азбуки, показываемой в волчок. Тов. Львов ободрил нас, призывая стойко держаться и верить в торжество рабочего дела.
Такие беседы, урывками, показали нам, что тов. Львов и в тюрьме больше помнит и заботится о нас, чем о себе, а сам-то он, как я уже сказал, был совсем молодым человеком, которому, казалось бы, жить, да жить беззаботно…
На прогулке с ним нам не удавалось встречаться: за ним всегда зорко следили. Только несколько раз видел в волчек, как проводили Львова мимо нас… Как сейчас помню я картину: молодой, стройный, бледный юноша, с гордо поднятой головой, с сурово сжатыми губами, шагающий так свободно и смело… Точно и там, в царском застенке, он знал, что будущее принадлежит рабочему классу и что он сам будет стоять во главе его Красной Армии — на одном из самых ответственных постов в Рабоче-крестьянской Республике…
