Матвеев молчал. Он углубился в чертежи и схемы, которые взял у Токмакова, — тот смотрел на Матвеева с доброй усмешкой.
— В общем, все в аккурате сделано. Одобряю. Подсчитали не хуже… — Матвеев запнулся, — Гипромеза. Можно начинать. Чтобы только без ветра. — Он пристально всмотрелся в небо, силясь угадать, какая погода будет завтра.
Каждый, кто брал слово, и все, кто слушал, поглядывали на верхушку домны, пытаясь представить себе завтрашний маршрут «свечи».
Бесфамильных трудно приходилось на месте такого авторитетного бригадира, как Пасечник. Сегодня, перед ответственным подъемом, он это особенно остро почувствовал.
Нужно было передвинуть вспомогательную лебедку, а на ее пути лежала исполинская труба, из тех принадлежностей домны, которые язык никак не поворачивается называть деталями.
В обычное время такая задача решается очень просто: вызвать паропутевой кран — и он играючи перенесет трубу в сторону.
Но сейчас на пути стояли платформы с огнеупорным кирпичом, транспортер разгружал кирпич. Токмаков вызвал кран, но тому не было дороги.
Токмаков нетерпеливо поглядывал на часы, с раздражением смотрел на платформы, на кирпич, на транспортер, выстланный оранжевой пылью.
Ничего не поделаешь, нужно подождать минут двадцать.
«Двадцать минут? Обидно! — с досадой подумал Токмаков. — И так с обедом запаздываем. Но ничего не поделаешь. Впрочем, почему это не поделаешь?»
— А если мы эту трубу оттащим вручную? — спросил Токмаков у Матвеева.
— Вручную?
Вся фигура Матвеева — и поднятые брови, и мелкие морщинки, набежавшие на лоб, и приподнятые плечи — выражала крайнюю степень удивления.
— А что особенного? Подумаешь, оттащить трубу! Не терять же двадцать минут!
— В самом деле! — обрадовался Матвеев и почесал лысину, для чего ему не пришлось снимать кепку. — Сделаем как дважды два. О чем разговор? Конечно! Сейчас хлопцев кликну. Руки все сделают! Здорово это ты, Константин Максимыч, догадался! Можно сказать, новатор!
Токмаков с удовольствием рассмеялся.
Монтажники собирались к трубе, веселые, оживленные. Самая возможность размяться перед обедом, поработать физически была очень заманчива. Слышались шутки и смех.
— А почему вручную? — заинтересовался Хаенко.
— С сегодняшнего дня введена зарядка перед обедом, — сказал Бесфамильных; с некоторых пор он явно подражал Пасечнику. — А то я заметил, что ты вчера жевал без аппетита.
Если бы труба была круглой и ее можно было перекатывать! Но эта труба под напором десятков рук, плеч и спин едва стронулась со своего места. Дело не ладилось.
«Пожалуй, нужно кому-то командовать!». Токмаков неуверенно произнес:
— Ну, дружно, давайте-ка еще разок попробуем. Однако труба осталась на месте.
— Отставить! — подал команду Токмаков.
Он не привык командовать, когда работают вручную, и охотно уступил это дело Матвееву.
— Эх, молодо-зелено! — весело закричал Матвеев. — Собрались здесь лебедь, рак да щука… Отвыкли вы от настоящего дела.
— А мы и не привыкали, дедушка, — засмеялся Борис.
Впервые Борис принимал участие в таком аврале. Он старался и тужился изо всех сил. Достал из-за пояса рукавицы, надел и уперся ладонями в трубу.
Матвеев хотел было обидеться за «дедушку», но посмотрел на Бориса — на его щеки, первый пушок над верхней губой, непослушный мальчишеский вихор — и подумал: «А ведь и в самом деле во внуки годится».
— Разве так командуют? — Матвеев взглянул с видом превосходства на Токмакова и Вадима. Он откашлялся и зычным голосом, в котором зазвучали деланно угрожающие ноты, закричал: — А ну-ка берись!..
— Возьмемся, товарищи! — подхватил Гладких, с ходу наваливаясь на трубу.
Рядом стоял Бесфамильных. Он с удовольствием подпер трубу могучим плечом. Наконец-то дорвался до такого дела, можно показать свою силу!
Бесфамильных приехал с золотых приисков, где не расставался с кайлом. Он не сомневался, что сумеет отлично заработать на стройке — это с его-то силой! Но, приехав на стройку, растерялся. Нигде не было особой нужды в силачах. Тяжелую работу выполняли механизмы, а люди только направляли поток материалов и грузов…
— Раз, два, взя-а-али! — закричал Матвеев истошным голосом…
