— Ясно, — сдалась подруга и, нацепив улыбку, открыла дверь со словами: — А вот и жених!
Марко под руку с мамой Вики Надеждой Борисовной Шанс вошел в комнату невесты. Надежда Борисовна висела на его руке, словно гиря, и намеревалась, вероятно, контролировать каждый его шаг вплоть до росписи на документах в загсе. На ней было кричаще-красное платье и такого же цвета туфли. Она предвкушала триумф дочери.
— Ну, как она вам? — заглянула в его каменное лицо будущая теща.
— Виктория, ты красавица! — сказал Марко, все-таки отцепил от себя Надежду Борисовну, подошел к Вике, поцеловал ей руку и вручил букет. И он не был далек от истины: Виктория действительно была образцом классической красоты.
— Какая вы элегантная пара, — умиленно сложила руки на груди Надежда Борисовна, — будьте счастливы, дети мои.
— Спасибо, мама, — прослезилась Виктория и бросилась к ней в объятия.
— Будьте счастливы… Пора в загс, — отстранилась от дочери Надежда Борисовна, хорошо помнившая о необходимости этого красивого миллионера расписаться в книге регистраций в загсе.
— Едем, — сказал Марко решительным голосом. Он походил на человека, твердо решившего прыгнуть головой в омут…
Через пять минут белый лимузин и цепочка машин с гостями, изъявившими желание ехать в загс, тронулись в путь.
Марко, впервые оказавшийся в русском загсе, с интересом осматривался. Здесь уже к ним присоединились его мама и другие гости. Все подходили с поздравлениями, жали ему руку и хлопали по плечу. Марко же чувствовал в душе абсолютную пустоту, и от этого среди этих счастливых лиц ему становилось еще тоскливее. Виктория же захлебывалась своим счастьем и уже изрядно набралась шампанского.
— Идем… — прошептала она жениху и потащила за собой.
Марко не успел оглянуться, как оказался вместе с ней в мужском туалете, в кабинке, прижатым ее жарким телом к стенке.
— Я хочу тебя прямо здесь! — заявила Вика, облизывая губы.
— Ты перепила. Идем, скоро наша очередь, — ответил ей Марко.
— Ты что, не хочешь? Я же предлагаю тебе! Ты как глыба льда, а лицо просто каменное, — продолжала тереться о него Виктория, — расслабься…
— Не сейчас, — попытался отстраниться от нее Марко, — и не здесь…
— Ты же любишь меня? — Вика пошатнулась.
— Люблю, — поймал ее за талию Марко.
— Тогда в чем дело? — Она освободила свою грудь от стягивающего ее корсета. — Что ты такой зажатый? Боишься за свои капиталы? Тебе не придется в меня вкладывать ни копейки, за свой силикон я заплатила сама.
— Ты совсем пьяна. — Марко выскочил из кабинки, слегка оттолкнув Викторию.
— Ну прости! Ну прости меня! — захныкала она. — Я просто не знаю, что еще я могу сделать для тебя! Я на все готова, понимаешь?!
— Успокойся, девочка моя. Иди. Я сейчас приду, — мягко сказал ей Марко.
— Я буду ждать. — Виктория привела в порядок свою одежду и вышла из туалета.
Марко подошел к раковине и пустил холодную воду.
— Марко? — услышал он голос рядом с собой.
— Мама? — спросил он, не поднимая головы. — Это мужской туалет, а правила приличия говорят, что…
— Плевать я хотела на правила приличия! — взорвалась она. — Уходи отсюда!
— Что? Наша очередь?!
— Уходи отсюда, — медленно повторила Антония.
Марко поднял на нее глаза.
— Что ты имеешь в виду?
— Здесь есть запасной выход. Налево от туалета за угол… Уходи, я больше не могу смотреть на твою агонию.
— Мама, как я могу?
— Очень просто! Это чудовищно, ужасно, но это честнее, чем остаться. Ты не виноват, это все я… Ты пошел на это ради меня. Я посмотрела сейчас на вас со стороны и подумала: жалко, что отец не дожил. И тут на меня снизошло озарение, это он, твой отец, вразумил меня. Внуки, семья — все это очень хорошо… Но так нельзя… Нельзя вот так насиловать себя! Ты выглядишь несчастным. Я подумала: что же я делаю, дура старая! Какой ценой! Уходи, Марко!
— А как же…
— За это не беспокойся. Я отвечу за все и сполна. Это моя расплата за то, что сама и сделала. — Антония приложила носовой платок к глазам. — Мне жалко и эту молодую влюбленную дурочку, которой ты можешь поломать жизнь… Уходи, Марко…
Марко сполоснул лицо холодной водой и поцеловал мать.
