— Что вам угодно? — спросила она неожиданно молодым и бодрым голосом у бледной и насмерть перепуганной Нади.
— Мне звонили, что здесь моя подруга, она просила меня приехать, и вот я… — начала свое объяснение Надежда, глядя на графин с водой, так как у нее жутко пересохло во рту.
— Вам звонил Валерий Дмитриевич? — уточнила старушка.
— Да, именно он.
— Вам прямо по коридору в кабинет с табличкой «Ординаторская», и не волнуйтесь вы так, на вас просто лица нет. Вот попейте водички.
— Спасибо, — выдавила из себя Надежда, налила в стакан кипяченой воды и залпом осушила его. Она пошла по коридору, слегка покачиваясь, словно выпила не воды, а водки.
Валерий Дмитриевич оказался мужчиной среднего возраста, приятной, интеллигентной наружности с типично русской внешностью. Среднего роста, средней комплекции, с русыми волосами и добрыми голубыми глазами. Взгляд его был профессионально испытующим и оценивающим, а голос спокойным и немного вкрадчивым.
— Полагаю, Надежда Петровна? — пригласил он Надю в ответ на ее робкий стук в мягкую обивку двери.
— Я.
— Проходите, присаживайтесь. Хорошо, что зашли сначала ко мне. Нам необходимо поговорить с вами о вашей подруге и несколько подготовить вас к беседе с ней.
— Да-да, конечно, — промямлила Надя, клацая зубами, — а что с ней произошло? Как она здесь оказалась?
— У нее острое психическое состояние, попытка суицида, наверное, не надо вам объяснять, что это такое?
— Господи, она что, покончила с собой?! — закричала Надя.
— Успокойтесь, — мягко ответил Валерий Дмитриевич, — попытка, понимаете? Ей вовремя оказали медицинскую помощь, потом ее доставили к нам. Сейчас ей уже лучше, кризис миновал. Мы ее подлечим, главное, чтобы не повторились травмирующие ситуации. Она сказала мне, что хотела покончить с собой из-за любви.
— О господи! — выдохнула Надя.
— Вы знаете этого мужчину? — спросил врач.
— Фактически нет.
— Вы же подруги.
— Ну и что? Она познакомилась с ним совсем недавно.
— Мне она сказала, что знает его всю жизнь, — сказал психотерапевт, отмечая что-то в своем блокноте.
— Нет, просто он оказался любовью всей ее жизни, — ответила Надежда, жадными глазами глядя на бутылку с минеральной водой.
— Пейте на здоровье, — Валерий Дмитриевич перехватил ее взгляд, придвинул к ней бутылку и стопку новых пластиковых стаканов.
— Большое спасибо! — Надежда ухватилась за бутылку и крутанула с нее пробку. Вода с силой вырвалась из бутылки, облив и стол врача с документами, и самого Валерия Дмитриевича в его накрахмаленном медицинском халате.
— Ой, извините! — пробормотала Надя, покрываясь потом.
— Ничего страшного, вы, главное, не волнуйтесь так. Я не могу допустить вас к вашей подруге в таком нервном состоянии, так что успокойтесь.
— Может, валерьяночки? — спросила Надежда.
— Она помогает не сразу, — ответил психотерапевт.
— Ну, чего-нибудь посильнее! — продолжала настаивать Надежда.
— Только здесь тот механизм, который управляет всеми нашими эмоциями, — постучал себе по голове Валерий Дмитриевич, — так что возьмите себя в руки.
Как ни странно, слова психотерапевта подействовали на Надю, и она немного успокоилась.
— Ну, вот и молодчина! Значит, продолжаем разговор. Кто этот мужчина? Что он сделал вашей подруге? Она что-то говорила о свадьбе.
Надежда безнадежно махнула рукой.
— Да ничего он ей не сделал. У них ничего не было. Он виноват только в том, что родился с внешностью кинозвезды и в недобрый час попался ей на глаза.
— Понятно… Безответная любовь… — психотерапевт задумался. — А что там со свадьбой?
— А… так он это… скоро женится, она, видимо, этого не может пережить. Как я могла прошляпить такое ее состояние? Как не поддержала, не успокоила, не почувствовала?
— Не вините себя. Здоровый человек даже мысли не допускает, что кто-то задумал самоубийство. Люди живут в семьях, и даже домашние не всегда замечают и пропускают этот момент. Не корите себя, — успокоил Надежду психотерапевт.
— Спасибо за моральную поддержку, — снова ухватилась за бутылку с минеральной водой Надежда. — А как она это сделала? Вы понимаете, о чем я…
— Порезала вены на работе ножом для бумаг, — ответил Валерий Дмитриевич.
