— А звали его Владимир Анзилотти, — переглянулись Надя с Григорием.
— Вы и его знаете? Забавно… Да, это именно он. Почему-то Владимир вбил себе в голову, что сможет изобрести лекарство, способное вылечить Киру, так звали мою дочь. Я в это не верила… Я десять лет штудировала медицинскую литературу, советовалась с врачами. Не было никакой надежды. Иногда мне казалось, что Владимир сам не в себе. Меня можно осуждать, но у нас у каждого свой нервный порог. Я не видела свою дочь десять лет, ничего не знаю ни о ней, ни о пасынке, я даже не знаю, живы ли они. Мне самой осталось всего месяца два, рак съел меня изнутри. А тут вдруг узнала об этой выставке… это как прощание…. Вот такая история, молодые люди. Я вижу, что шокировала вас, но благодарю вас, что выслушали меня. Мне это было необходимо.
Надя плохо помнила, как они расстались с Зоей Михайловной, которая так и не притронулась к десерту.
— Она не знает, что Киру убили, — прошептала Надя.
— Она не хочет этого знать и, думаю, не должна узнать… Кира умерла для нее десять лет назад, — ответил Григорий.
— Она также не знает, что Киру убила ее сестра Камилла… — произнес страшные слова Григорий, не поднимая глаз.
— Теперь ты в этом уверен?
— Все сходится. Смерть жены любовника Милы в Москве, после того как та пришла к Миле и попросила оставить ее мужа в покое, шантажировала детьми… Эмоциональный всплеск… И здесь… Поэтому маньяк-Владимир и сказал, что ты ему не нужна! Ты будешь удивлена, но ты не страдала психическими заболеваниями и поэтому не могла помочь его сестре! — воскликнул Гриша. — А это означает, что все пленные девушки страдали каким-то психическим заболеванием, — Григорий почесал затылок, — и он проводил на больных девушках опыты, чтобы свою сестру лечить уже опробованным лекарством. Это, конечно, только версия, но она имеет право быть…
— Но как он их вычислял? Они же вне приступа обычные люди? — удивлялась Надежда, у нее на щеках горел лихорадочный румянец.
— Эту тайну гениальный маньяк унес с собой в могилу, — ответил следователь.
— Мила сбежала из больницы и убила Киру, из-за которой она столько натерпелась! — выдохнула Надя. — Это надо проверить! Также легко проверить, были ли психически больны и все пропавшие девушки.
Зазвонил телефон Григория Степановича.
— Алло? Да? — Между темных бровей Григория пролегла морщина.
— Я все понял. Если она объявится, то немедленно сообщите мне, и еще…. По последним данным, Ка-милла может быть опасна. Будьте осторожны.
— Что?! — вцепилась в него Надежда, как только он отключил связь.
— Звонил лечащий доктор Милы, она сбежала, и никто не знает куда. Думали, что она спит, и не заходили к ней в палату несколько часов.
Надя почувствовала, как зашевелились волосы на голове.
— Знаешь, я не верю. Все-таки Мила — моя подруга. Она не могла такое совершить. Почему я должна верить какой-то ненормальной старухе?
— Я понимаю тебя, но все сошлось, и мы нашли ответ на твой вопрос, зачем Владимиру нужны были девушки. У тебя есть возможность проверить сказанное Зоей Михайловной, звони матери Милы, — протянул ей телефон Григорий Степанович.
Надя набрала нужный номер и спросила каким-то чужим, потухшим голосом:
— Алевтина Юрьевна?
— Да, Надя, что-то случилось? С Настей все в порядке, но мне тяжело, приезжайте быстрее.
— Да, я знаю… Думаю, скоро все закончится, и я вернусь… — сказала Надя, вытирая слезы.
— Почему у тебя такой голос? — забеспокоилась мама Милы.
— Алевтина Юрьевна, я знаю про убийство Константина Михайловича.
В трубке повисло тяжелое молчание. Казалось, оно длилось вечно, наверное, Алевтина вспоминала сейчас то, что всю жизнь пыталась забыть.
— Кто тебе сказал? — наконец выдавила она.
— Зоя Михайловна Мазуркова, она здесь, в Италии. Ее дочь родилась тоже больной.
— Мила не больная! — резко закричала Алевтина.
— Почему вы не изолировали ее?
— Легко тебе говорить! Она моя дочь! Во всем виновата только я! У девочки был шок!
— Поздно, Алевтина Юрьевна, ваша дочь совершила здесь, в Италии, убийство, и похоже, что собирается нанести удар еще кое-кому, — ответила Надя и отключила связь. — Теперь я верю… Что будет Алевтине?
