На этот раз без сновидений.
Где-то залаяла собака: гав-гав. Застучал молоток, один удар переходил в другой, призывая Бекки прийти в сознание.
Губы пересохли и потрескались, снова хотелось пить. Пить и есть. По ощущениям ее несколько десятков раз пнули в живот.
— Кэл, — прошептала она. — Кэл.
— Тебе надо поесть, — ответил Кэл и поднес к ее рту полоску чего-то холодного и соленого. Окровавленными пальцами.
Будь у нее в тот момент побольше здравомыслия, ее бы вырвало. Но вкус этой солено-сладкой полоски ей понравился, чем-то она напоминала сардину. Даже в запахе было что-то от сардины. Она сосала ее, как раньше сосала влажный клочок футболки Кэла, скрученный рулоном.
Кэл икнул, и она засосала полоску в рот, засосала, как спагетти, и проглотила. Послевкусие осталось неприятное, горьковато-кислое, но Бекки не находила в этом ничего плохого. Такой же привкус оставался во рту после того, как выпьешь «маргариту» и слизнешь соль с кромки стакана. Икота Кэла прозвучала как смешок.
— Дай ей еще кусочек, — маленький мальчик наклонился через плечо Кэла.
Кэл дал.
— Ням-ням. Проглоти эту маленькую крошку.
Бекки проглотила и опять закрыла глаза.
В следующий раз она очнулась на плече Кэла, и ее куда-то несли. При каждом шаге голова болталась, а живот сдавливало.
— Мы ели? — прошептала она.
— Да.
— Что мы ели?
— Что-то первоклассное.
— Кэл, что мы ели?
Он не ответил. Просто раздвинул траву, забрызганную темно-бордовыми каплями, и вышел на поляну. В центре высился огромный черный камень. Рядом с ним стоял маленький мальчик.
«А вот и ты, — подумала Бекки. — Я бегала за тобой по всей округе».
Только это был не камень. Нельзя бегать по округе за камнем. Она бегала за девочкой.
Девочка. Моя девочка. Оставленная под мою ответств…
— ЧТО МЫ ЕЛИ? — Она начала молотить его кулаками, но слабыми, такими слабыми. — БОЖЕ! ГОСПОДИ ИИСУСЕ!
Он опустил ее на землю, посмотрел сначала с изумлением, потом весело. «А что, по-твоему, мы ели? — Он посмотрел на мальчика, который улыбался и качал головой, как бывает, если человеку удается действительно хорошая шутка. — Бек… сладенькая… мы съели немного травы. Травы, и семян, и всего такого. Коровы постоянно это едят.
— Жил однажды фермер Коршок, — пропел мальчишка и закрыл рот руками, чтобы подавить смех. Она видела, что пальцы у него красные.
— Я тебе не верю, — едва слышно прошептала Бекки. Она смотрела на камень, изрисованный маленькими пляшущими фигурками. И да, в этом утреннем свете они все вроде бы танцевали. Двигались по поднимающимся спиралям, как полосы на парикмахерском столбе.
— Перестань, Бек. С ребенком все хорошо. Он в безопасности. Прикоснись к камню, и ты увидишь. Ты поймешь. Прикоснись к камню, и ты будешь… — он посмотрел на мальчишку.
— Спасена! — выкрикнул Тобин, и они вместе рассмеялись.
«Айк и Майк», — подумала Бекки.
Она пошла к камню… протянула руку… отдернула.
По вкусу она съела не траву. По вкусу он съела что-то вроде сардины. Что-то похожее на сладко-солено-горький глоток «маргариты». Похожее…
«На меня. Словно я слизнула пот с моей подмышки. Или… или…»
Она начала кричать. Попыталась развернуться, но Кэл уже держал ее за одну руку, а Тобин — за другую. Она могла бы вырваться, из рук мальчишки точно, но так ослабела. И камень. Он тоже ее притягивал.
— Прикоснись к нему, — прошептал Кэл. — Грусть сразу уйдет. Ты увидишь, что малышка в порядке. Маленькая Джастина. Лучше, чем в порядке. Она — сила природы. Бекки… она летает.
— Да, — вмешался Тобин. — Прикоснись к камню. Ты увидишь. Больше здесь не заблудишься. Поймешь траву. Станешь ее частью. Как Джастина уже ее часть.
Они подвели ее к камню. Он деловито гудел. Радостно. Изнутри светился. Снаружи маленькие человечки танцевали, вскинув руки. Звучала музыка. Бекки подумала: «Вся плоть — трава».
И Бекки Демат обняла камень.
Они ехали всемером в старом доме на колесах, который держался только на честном слове, упаковочной проволоке и — возможно — смоле немереного количества травки, выкуренных в этих ржавых стенах. На одном борту среди психоделического буйства красного красовалось слово «ДАЛШЕ», в честь школьного автобуса, изготовленного в 1939-ом компанией «Интернейшнл харвестер», на котором «Веселые проказники» Кена Кизи приезжали в Вудсток в 1969 году. К тому времени только двое самых старших из этой семерки хиппи успели появиться на свет.
