– Вы попали в передрягу, – заметила Эдипа, глядя на экран, чувствуя тепло Мецгерова бедра через его брюки и свои джинсы.
– Турки на патрульных катерах с прожекторами и пулеметами, – сказал Мецгер, подливая ей текилы и наблюдая, как маленькая субмарина наполняется водой. – Хотите поспорить, что будет дальше?
– Конечно нет, – ответила Эдипа. – Фильм снят давным-давно. – (Мецгер в ответ лишь улыбнулся.) – Его крутят раз уже, наверное, сотый.
– Но вы же не знаете, чем все закончится, – сказал Мецгер. – Вы его не видели.
На сей раз рекламная пауза заполнилась оглушительной похвалой сигаретам «Биконсфилд», чье основное достоинство заключалось в фильтре из костного угля наивысшего качества.
– А кости чьи? – поинтересовалась Эдипа.
– Инверарити был в курсе. Ему принадлежал пятьдесят один процент акций компании, разработавшей фильтры.
– Так расскажите.
– Как-нибудь в другой раз. У нас пока еще есть возможность заключить пари. Ну так как, спасутся они или нет?
Эдипа почувствовала, что опьянела. Ей вдруг пришло в голову, что отважная троица в конечном счете не выберется. Она понятия не имела, сколько еще будет идти фильм. Посмотрела на часы, но они остановились.
– Что за чушь, – сказала она, – конечно, они спасутся.
– Откуда вы знаете?
– Все такие фильмы обычно хорошо кончаются.
– Все?
– Ну, почти все.
– Значит, вероятность хеппи-энда меньше, – самодовольно констатировал он.
Эдипа глянула на него через стакан:
– Тогда озвучьте шансы, в процентах.
– С процентами все сразу станет ясно.
– Ладно, – крикнула она, пожалуй, несколько нервно, – спорю на бутылку чего-нибудь – текилы, идет? – что вам не удалось спастись! – И почувствовала, что попалась на удочку.
– Что мне это не удалось… – Мецгер задумался. – Еще одна бутылка за вечер окончательно усыпит вас, – решительно произнес он. – Нет.
– На что тогда будем спорить?
Она уже поняла. Казалось, они минут пять не мигая смотрели друг другу в глаза. Эдипа краем уха слышала, как телевизор один за другим изрыгает рекламные ролики. Она вдруг ощутила жгучую досаду – возможно, из-за того, что хмель ударил в голову, или потому, что фильм никак не начинался.
– Хорошо, – наконец сдалась она, стараясь скрыть дрожь в голосе, – спорим. На что хотите. Что вам не удастся спастись. Что вы пойдете на дно Дарданелл на корм рыбам, ваш папа, ваш песик и вы.
– Заметано, – протянул Мецгер, беря ее за руку якобы для того, чтобы заключить пари, но вместо этого поцеловал ладонь, проведя шершавым кончиком языка по линиям ее судьбы – неизменным, чуть солоноватым опознавательным знакам личности.
Неужели, подумалось Эдипе – как и в первый раз в постели с ныне покойным Пирсом, – все это происходит на самом деле? Но тут вновь начался фильм.
Отец укрылся в воронке на крутом скалистом берегу, месте высадки десанта АНЗАК[36], по которому турки осатанело лупили шрапнелью. Ни Малыша Игоря, ни его пса нигде не было видно.
– Что за черт? – возмутилась Эдипа.
– Ну и ну! – воскликнул Мецгер. – Телевизионщики перепутали катушки.
– Это до или после предыдущего эпизода? – спросила она, потянувшись за бутылкой текилы, и ее левая грудь очутилась в непосредственной близости к носу Мецгера.
Прежде чем ответить, он комически скосил глаза.
– Это будет подсказка.
– Ну же. – Она слегка задела его нос чашечкой бюстгальтера и наполнила стакан. – Или спор отменяется.
– Нет, – отрезал Мецгер.
– По крайней мере скажите: это тот полк, где он служил?
– Валяйте, – сказал Мецгер, – задавайте вопросы. Но за каждый ответ вы будете снимать какой-нибудь предмет одежды. Поиграем в боттичелли[37] на раздевание.
Эдипе пришла в голову великолепная мысль.
– Хорошо, – сказала она, – но сперва я на секундочку загляну в ванную. Закройте глаза, отвернитесь и не подглядывайте.
На экране в потусторонней тишине угольщик «Река Клайд»[38] с двумя тысячами солдат на борту пристал к берегу неподалеку от Судд-эль-Бара[39]. «Прибыли, ребята», – шепотом произнес чей-то голос с нарочито британским акцентом. Тут же турки открыли огонь из всех стволов, и бойня началась.
– Я помню этот эпизод, – сообщил Мецгер, сидя с плотно закрытыми глазами спиной к телевизору. – На пятьдесят ярдов от берега море обагрилось кровью. Правда, в фильме этого не показывают.
