Я вязну в полумраке, как бывает во сне. Мне не уйти отсюда, пока не произойдет все, что должно.
Она появляется. Ее лицо скрывают длинные, спадающие на плечи светлые волосы. Я не могу различить, как она одета. Лишь смутное оранжевое пятно расплывается перед глазами. Она садится напротив, я чувствую на себе ее неотрывный взгляд. Опускаю глаза и вижу, как длинные тонкие пальцы постукивают по столу. Она чем-то взволнована. Я должен разглядеть ее лицо. Поднимаю глаза, но оно лишь еле различимо белеет во тьме. На мгновение черты становятся яснее, я вижу это лицо отчетливо и судорожно пытаюсь удержать, запечатлеть в памяти, но оно вновь растворяется в темноте. Остается лишь излучающее неизъяснимое волнение светлое пятно. Оно уплывает, удаляется от меня, и вот его уже нет. Я сижу один, охваченный волнением и тревогой.
Вдруг я чувствую: за моей спиной кто-то стоит. Я резко оборачиваюсь… Нет, не она. Это официантка. Ее зовут Лина. Она безмолвно смотрит на меня. Я спрашиваю:
— Кто она? Кто она, Лина?
Но Лина странно, отчужденно смотрит и молчит. Она открывает книжечку для заказов и, словно немая, смотрит на меня. Она чего-то ждет. Ах, да. Я должен сделать заказ.
— Кофе, — говорю я и вижу поднос в руках Лины. Она ставит передо мной чашечку жгучего ароматного кофе. Все утопает в Оранжевом полумраке.
— Лина, — спрашиваю я тревожно, — кто она? — Но Лина лишь молча смотрит. Взгляд ее, отрешенный, безучастный, усиливает тревогу, нарастающую во мне, я кричу: — Кто она? Лина! Кто она?
…Я просыпаюсь. Мокрое окно. По стеклу стекают струйки холодного осеннего дождя. Этот сон… Я не могу освободиться от тревоги, которую он оставляет. Глупо, но я ничего не могу поделать с собой. Сегодня я должен пойти в это кафе.
Эта улочка и кафе действительно есть в нашем городке. Маленькое кафе на самой окраине, на которое я набрел около года назад. Нет там ни оранжевого светильника, ни мягких кресел. Официантку действительно зовут Лина. Мы познакомились с ней, когда я попал туда впервые. Посетителей в кафе не было, и мы обменялись несколькими незначительными фразами.
Я ничего не могу поделать с собой. Каждый раз, когда мне снится мой сон, пробудившись, я одеваюсь тщательнее, чем обычно, и, беспричинно волнуясь, иду в маленькое кафе, сажусь за неказистый, покрытый серым пластиком столик, нетвердо стоящий на тонких металлических ножках, и жду… словно со мной что-то должно произойти… Но произойти не может ничего. В нашем городке никогда ничего не происходит. Это тихий городок с пустынными, выложенными булыжником улочками и подстриженными тополями.
Я подхожу к зеркалу и пристально вглядываюсь в себя. Тридцать девять лет… Мне нечего ждать. Все, что должно было произойти в моей жизни, уже произошло.
Моя жена умерла три года назад. Дочь вышла замуж и уехала в другой город. Друга я похоронил прошлой осенью… А теперь остались пустынные улочки, подстриженные тополя и… это маленькое кафе на самой окраине.
Я надеваю новый серый костюм, темно-синюю рубашку и оранжевый галстук. Я его почти не ношу, но так я был одет, когда забрел первый раз в это кафе. Был день моего рождения, коллеги в больнице поздравили меня и потихоньку разошлись по домам. Празднично одетый, с букетом гвоздик в руках и с пустотой в душе я направился домой. Но неизвестно почему свернул в один пустынный переулок, затем в другой, третий… Везде все тот же булыжник и подстриженные тополя… Я не заметил, как очутился на самой окраине нашего городка. Ветер собирал хмурые осенние тучи над полем за чертой города, и уже начали падать первые крупные капли дождя, оставляя в пыли темные пятна. Я повернул домой, но дождь вдруг хлынул как из ведра. Я остановился, оглядываясь, где бы укрыться. Вдруг заметил невзрачную вывеску над серой дверью. Поблекшие буквы были еле видны. «МАЛЕНЬКОЕ КАФЕ», — прочитал я удивленно.
Я открыл дверь. Действительно — маленькое. В небольшом помещении царил полумрак. Женщина за стойкой кинула на меня безразличный взгляд и уткнулась в книгу. Над ее головой висела на длинном проводе лампочка под пыльным абажуром. Я сел за столик у стойки, положил на него промокшие гвоздики и заказал кофе. Подавая кофе, она спросила:
