Алику казалось, что я способен пожалеть о шапке.
- Еще и четвертак сдачи дал. А в Мамлютке билетов нет, хоть вешайся... Ну, хорошо то, что хорошо кончается.
Вдвоем дорога показалась не такой долгой. Вот и родной вокзал. И тут впервые меня кольнула мысль о Гураме... Ладно, прорвемся.
- До завтра.- Я пожал Алику руку,- созвонимся. Пусть рухлядь пока у тебя.
Алик направился было к такси, но внезапно остановился.
- А вдруг что - кому отвечать? Давай-ка, забирай свою долю. Поехали ко мне.
Из рассказов Алика я знал, что его отец военный, мать преподает в институте. И действительно- в доме достаток бросался в глаза. Все добротно, дорого и на многие годы. Ценное дерево, хрусталь, текинские ковры...
Мы разделили шапки, и тут зазвонил телефон.
- Мама, я приехал. Хорошо, что позвонила. Что? Давно? Ну ладно, не переживай, все нормально. До вечера.
Алик положил трубку, покусывая губу.
- Приходили уже, нами интересовались. Наверное, Гурамовы штучки. Надо шапки побыстрее толкнуть.
На улице я долго ловил такси. Да, эти тысячи они нам просто так не отдадут. Возле подъезда моего дома околачивался Венька Глист, забулдыга и неисчерпаемый кладезь анекдотов.
- Привет, Димуля! Приплыл-таки в родные края! Не грех и спрыснуть такое дело. Пока ты туда-сюда, я за бутылочкой смотаюсь. Есть разговор.
Безобидный Глист за бутылку мог выдать точную информацию.
Дома все оказалось по-прежнему. Чисто и уютно, но как-то убого. Этакое семейное однозарплатное гнездышко советского человека. Но родное, что ни говори. Вот и Венька - звонок в дверь. На всякий случай я глянул в кругляшок глазка.
- Заходи, чего растрезвонился. Давай на кухню, там и покурить можно.
Разлили, Глист махнул полстакана и сразу же начал рассказывать.
- Ты, Дима, влип в историю. Приезжали какие-то деляги, сказали, что достанут и на морском дне. Лучше тебе объявиться самому.
- Разберусь. Какие быстрые... И тебе дело найдется. Есть товар на сдачу...
Лицо Глиста приобрело значительное выражение.
- Сука буду... Помнишь Марину? Она на рынке работает, в комиссионном. Там сдается все, что угодно. Сейчас можем и ехать. А еще лучше - вечерком поужинаем где-нибудь вместе. Я вас познакомлю.
- Завтра в семь у "Центрального", но смотри - пропьешь дело, сам будешь виноват.
Веня бросил грустный взгляд на бутылку.
- Ну, ладно, будь. Завтра в семь. Поистине, будущее для нас темно! Кто мог
предугадать, что стройная блондинка, ожидавшая меня у "Центрального" вместе с угодливым Глистом, меньше чем через год станет моей женой!
Выпили изрядно. Оркестр наяривал лезгинку. Хрустальные люстры мутно сияли в табачном дыму. Марина оказалась девушкой неглупой. Что ее могло связывать с опустившимся Глистом, который через час набрался до полной немоты? Меня, впрочем, тоже покачивало. Полчаса ловили такси. Все попытки избавиться от Глиста ни к чему не привели. Наконец, частник за червонец развез нас по домам. Записка с Марининым телефоном лежала в кармане брюк, подбрасывая пищу воображению.
Утром в голове гудели похмельные колокола. Пришлось поправляться портвейном. Я с трудом дотащился на разболтанном троллейбусе до рынка.
В магазине Марина беседовала с двумя кавказцами в кожаных куртках. Заметив меня, она приветливо кивнула, сыны снежных гор смерили меня тяжелыми темными взглядами, туго ворочая коротко стриженными головами на налитых шеях. Я тут же подошел.
- Мариночка, я вчера толковал насчет товара. Так вот, есть хорошие шапки...
- Ага, так ты парень деловой! - девушка лукаво улыбнулась.- Вот, как говорится, какая любовь! Ладно, давай свои шапки и паспорт. Сунешь по трешке за каждую товароведу.
Марина продала по двести за штуку. Мы стали завсегдатаями в "Центральном", от спиртного начали пошаливать почки.
Довольно скоро мы оказались с Мариной у меня дома, в крохотной комнатушке, половину которой занимала старая деревянная кровать. Я называл ее "каравелла". На тумбочке стояла бутылка с двумя рюмками, а прямо на полу - старый магнитофон, который работал, когда ему хотелось.
В первую ночь у нас ничего не получилось. И чем нежнее были прикосновения Марины, тем больший стыд и страх накатывали на меня.
