Ехали молча. Женщины - очень разные женщины - любили Сергея. Обаятелен, весел, всюду вхож, всегда в обнимку то с новой пассией, то с гитарой. Но сейчас он был пуст и мертвенно холоден, и девушка, почувствовав перемену в его состоянии, погрузилась во власть воркующей музыки "мустанга", индикаторы которого по-кошачьи мерцали на приборной доске. Наконец скрип тормозов, прощальный поцелуй - и "восьмерка", завизжав на повороте, исчезла.
Мозг Сергея лихорадочно работал, воспоминания вспыхивали отчетливыми кадрами и тут же исчезали, словно рвалась пленка. Хотелось на чем-то сосредоточиться, чтобы успокоиться, но пленка раскручивалась и раскручивалась.
Начало... Тогда он еще только приступал к упорному и последовательному продвижению к комфорту, к спасательному кругу, который цивилизация бросает тем, кого сама же толкнула в омут современной жизни. Спекуляция, поездки для реализации изделий цеховиков, была даже наводка на квартирную кражу.
Город нелегко раскрывал свои сокровенные тайны. При воспоминании о цыганах Сергей содрогнулся. Однажды он всучил молодой цыганке "куклу" из тряпок вместо связанного в пачку десятка джинсов. Когда на следующий день после удачной операции, принесшей двухтысячный доход, Сергей стоял на Беговой, разглядывая шмыгающих продавцов, покупателей и просто зевак, он почувствовал ледяное прикосновение к пояснице. Сзади и справа маячили двое темноволосых мужиков. Тот, кто держался сзади, щекотал Сергею спину в области почки длинным узким ножом, слегка задрав для этого рубашку. Вокруг решительно никто не обращал внимания. "Ведь зарежут, черти",- мелькнула мысль, от которой он вмиг покрылся гусиной кожей.
- Ну, пошли, мальчик,- высокий поманил пальцем, на котором сверкнул тяжелый узорчатый перстень.
В подворотне ждала вчерашняя цыганка. Взгляд ее выражал скорее радость встречи, чем злобу. Высокий, криво осклабившись, погладил Сергея по спине.
- Снимай штаны, любить будем.
- Да вы что, мужики, вот деньги, вот все деньги...
Он достал пачку из кармана. "Хорошо хоть с собой",- подумалось. Там еще лишняя "домашняя" сотня. Да черт с ней...
Цыганка взяла деньги, взвесила на руке и, не пересчитывая, бросила в сумочку. Затем улыбнулась и с видимым удовольствием стала наблюдать за происходящим. Невысокий крепыш, глядя прямо в глаза Сергею, взялся волосатыми руками-клещами за пояс его легких брюк. Рывок - и они, треснув, слетели вместе с трусами. Еще рывок - и он пригнул голову Сергея к земле.
- Сейчас мы на тебе покатаемся, сука! Кого кидать надумал!
Он перехватил нож у высокого. Тот с готовностью расстегнул молнию джинсов. Сергей отрешенно заметил, что это были его джинсы, единственные настоящие в "кукле". Острое лезвие слегка подрагивало.
"Ну, сволочи, эти уж "покатаются", точно".
Но вместо ожидаемого он почувствовал могучий пинок в задницу и покатился кубарем. Когда поднялся, поддерживая брюки, троица была далеко.
Сутки Сергей просидел дома, основательно обдумывая будущую жизнь. В дальнейшем он смиренно щипал крохи от общепитовского пирога, когда нужно "смазывал" участкового и делился с ним наблюдениями о подозрительных посетителях бара. Именно в ту пору, взяв в руки гитару, Сергей обнаружил, что у него кое-что получается. А через полгода его песенки подхватила московская шпана:
Пойдем, путанка, пойдем поговорим,
Ведь мы давно желанием горим...
Ты в красном баре тянешь коньячок,
И твой дрожит от страсти язычок...
Сергей очнулся от воспоминаний, когда машина остановилась возле отделения милиции. Через сорок минут бригада угрозыска прибыла на место. Инспектор МУРа капитан Павел Сикач скорее походил на отставного боксера, чем на оперработника: квадратный, крепко сбитый, с намечающимся животиком, одетый в спортивном стиле, с коротким шрамом вполне мирного происхождения на подбородке. В детстве мыл оконное стекло, треснувшее от его тогда уже крепкой руки. За семь лет работы иметь дело с утопленниками в мешках капитану не приходилось. Отправных данных - кот наплакал. Рост 182 сантиметра, среднего телосложения, старый перелом правой руки, перебитый нос со шрамом, десяток вставных зубов желтого металла - вот и все. Да еще руки человека, не знавшего физического труда, на правой - след от обручального кольца. Внешних повреждений нет, о причине смерти скажет экспертиза.
