Через несколько секунд Адель поймала себя на том, что не просто обводит взглядом проходящих мимо, а внимательно вглядывается в каждого. Черное пальто у девушки на другой стороне станции, темные волосы, мелькнувшие между спинами двух парней-студентов с тубусами в руках, звенящие браслеты у женщины, стоящей рядом. Конечно, вероятность встретить вчерашнюю незнакомку стремилась к нулю, но все-таки…
И почему она так ее зацепила? Ада не могла ответить на этот вопрос. Но из всех странных личностей та девушка была самая странная и слишком… нормальная. Она не искала потерянную статую, не говорила о конце света, но то, как она себя вела, как легко добывала безделушки… Каким образом девушке это удавалось?
Ада прошлась туда-сюда, от одного выхода со станции к другому, и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Ощущение было неприятным и почему-то знакомым, как будто кто-то недавно так на нее смотрел. Адель окинула взором людей неподалеку и наткнулась на напряженное лицо мужчины. На вид – лет пятьдесят, может быть больше, потрепанный плащ, спутанные грязные волосы, чуть тронутые сединой, и черные узкие глаза хищника. Ада поежилась. Этого мужчину она видела в окне, в больнице. Но если он пациент, то как оказался здесь? Сбежал?
От этой мысли стало не по себе, Ада быстро села в подошедший поезд и нервно обернулась – не идет ли мужчина за ней. Но тот был неподвижен, только повернул голову в ее сторону и продолжал смотреть.
Проехав несколько станций, она вышла на поверхность и оказалась почти в самом центре Города. С каждым шагом мужчина из метро забывался, в воздухе витал запах весны, и тяжелые мысли быстро выветривались. Под ногами была слякоть, сверху накрапывал дождик, но это не остановило Адель. Натянув капюшон, она пошла к маленьким боковым улочкам. Шум Города тут же стих. В центре всегда есть такие безлюдные места, где встретить человека – целое событие.
Она шла по пустой дороге, ловя первые признаки весны: радостно чирикали птицы; на четвертом этаже дома напротив рыжеволосая девушка мыла окно и насвистывала «В траве сидел кузнечик»; лужи под ногами отражали робкие лучи выглянувшего солнца. И небо. Тучи растворились, и оно стало нежно-голубым. Не ярко-синее, таким оно будет только в конце апреля, а лишь слегка подкрашенное, словно только-только отходящее от зимнего оцепенения. Но, после белесого, оно казалось чудесным.
Ада шла и прислушивалась к стуку каблуков. То там, то здесь показывались освобожденные из-под снега кусочки асфальта, и, если по ним пройтись, стук был по-весеннему звонкий. Адель шла, и ей хотелось танцевать. Она огляделась, вроде бы никого поблизости не было, и сделала пару нерешительных движений. Прикрыла глаза и закружилась, напевая какой-то немудреный вальс.
Тело вдруг стало удивительно легким, казалось, ляг на воздух – и он тебя выдержит. Аде иногда снились такие сны, но наяву ощущения не появлялось. И вот сейчас ей удивительно сильно хотелось попробовать, просто отклониться назад, упасть и поплыть…
Она смеялась и взмахивала руками в такт собственной мелодии, разбрызгивала вокруг себя лужи и напугала стайку воробьев. Солнце ласкало лицо, а ветер – весенний теплый ветер с не пойми откуда взявшимся запахом цветов – трепал волосы. Капюшон откинулся на спину, а берет полетел вниз, на асфальт, но Ада только усмехнулась – весна пытается устанавливать свои правила игры, и она была не против.
Где-то неподалеку звякнул металл. Ада открыла глаза и прислушалась. Точь-в-точь как браслеты. Она повернулась вокруг своей оси, пытаясь отыскать источник звука. На другой стороне дороги, за углом дома, мелькнули полы черного плаща.
Быстрым движением она подняла с асфальта берет, перебежала улицу и направилась к проходу между домами. Впереди появилась знакомая фигура, и Ада пошла следом за девушкой. Та успела по дороге стянуть с миловидной блондинки шарфик, вынуть кошелек у насупленного дядечки и вытащить у паренька из переполненного пакета яблоко. Задержалась на светофоре, вонзила в мякоть острые зубки и, кажется, отвлеклась от своего странного промысла, но в последний момент, уже делая шаг с тротуара, обернулась и кончиком пальца поддела шляпку с вуалью, оставив серьезную даму в очках без головного убора. И, довольная, нахлобучив шляпку, поплыла дальше.
