Число голосов (в тысячах), поданных в ноябре 1917 года на выборах в Учредительное собрание
Части армии и флота
за эсеров
за большевиков
за кадетов
за национальные и другие группы
Всего
Северный фронт 240,0 480,0 ? 60,0[10] 780,0
Западный " 180,6 653,4 16,7 125,2 976,0
Юго–Западный " 402,9 300,1 13,7 290,6 1007,4
Румынский " 679,4 167,0 21,4 260,7 1128,6
Кавказский " 360,0 60,0 ? — 420,0
Балтийский флот — (120,0)[11] — — (120,0)[12]
Черноморский " 22,2 10,8 — 19,5 52,5
Итого 1885,1 1671,3 51,8 756,0 4364,5
+(120,0)[13] +? +(120,0)[14]
1791,3 +?
Итог дает: за эсеров 1885,1 тысячи голосов, за большевиков — 1671,3 тысячи. А если добавить к последним 120,0 (приблизительно) от Балтийского флота, то получаем за большевиков 1791,3 тысячи голосов.
Следовательно, большевики получили немногим менее, чем эсеры.
Армия была, следовательно, уже к октябрю — ноябрю 1917 года наполовину большевистской.
Без этого мы не могли бы победить.
Но, имея почти половину голосов в армии вообще, мы имели подавляющий перевес на фронтах, ближайших к столицам и вообще расположенных не чрезмерно далеко. Если вычесть Кавказский фронт, то у большевиков в общем получается перевес над эсерами. А если взять Северный и Западный фронты, то у большевиков получается свыше 1 миллиона голосов против 420 тысяч у эсеров.
Следовательно, в армии большевики тоже имели уже к ноябрю 1917 года политический «ударный кулак», который обеспечивал им подавляющий перевес сил в решающем пункте в решающий момент. Ни о каком сопротивлении со стороны армии против Октябрьской революции пролетариата, против завоевания политической власти пролетариатом, не могло быть и речи, когда на Северном и Западном фронтах у большевиков был гигантский перевес, а на остальных фронтах, удаленных от центра, большевики имели время и возможность отвоевать крестьян у эсеровской партии, о чем пойдет речь ниже.
Мы изучили, на основании данных о выборах в Учредительное собрание, три условия победы большевизма: 1) подавляющее большинство среди пролетариата; 2) почти половина в армии; 3) подавляющий перевес сил в решающий момент в решающих пунктах, именно: в столицах и на фронтах армии, близких к центру.
Но эти условия могли бы дать лишь самую кратковременную и непрочную победу, если бы большевики не могли привлечь на свою сторону большинство непролетарских трудящихся масс, отвоевать их себе у эсеров и прочих мелкобуржуазных партий.
Главное именно в этом.
И главный источник непонимания диктатуры пролетариата со стороны «социалистов» (читай: мелкобуржуазных демократов) II Интернационала состоит в непонимании ими того, что государственная власть в руках одного класса, пролетариата, может и должна стать орудием привлечения на сторону пролетариата непролетарских трудящихся масс, орудием отвоевания этих масс у буржуазии и у мелкобуржуазных партий.
Полные мелкобуржуазных предрассудков, забывшие самое главное в учении Маркса о государстве, господа «социалисты» II Интернационала смотрят на государственную власть как на какую–то святыню, идол или равнодействующую формальных голосований, абсолют «последовательной демократии» (и как там еще подобная ерунда называется). Они не видят в государственной власти просто орудия, которым разные классы могут и должны пользоваться (и уметь пользоваться) в своих классовых целях.
Буржуазия пользовалась государственной властью как орудием класса капиталистов против пролетариата, против всех трудящихся. Так было при самых демократических буржуазных республиках. Только изменники марксизма «забыли» это.
Пролетариат должен (собрав достаточно сильные, политические и военные, «ударные кулаки») низвергнуть буржуазию, отнять у нее государственную власть, чтобы это орудие пустить в ход ради своих классовых целей.
А каковы классовые цели пролетариата?
Подавление сопротивления буржуазии.
«Нейтрализация» крестьянства, а по возможности привлечение его — во всяком случае большинства его трудящейся, неэксплуататорской части — на свою сторону.
Организация крупного машинного производства на экспроприированных у буржуазии фабриках и средствах производства вообще.
