– Уже струсила?
– Нет, дам тебе месяц, – инстинктивно отреагировала она.
– Спасибо.
Трэвис подался вперед и легко чмокнул ее в губы.
– Вечером заеду за тобой на ужин. В шесть нормально?
– Да. Прекрасно.
Джулиана опять улыбнулась, отбросив в сторону тягостные мысли, роящиеся в голове.
– Буду ждать. Как насчет нового тайского ресторанчика на Палома-стрит?
– Договорились.
Трэвис направился к припаркованному желтовато-коричневому «бьюику» и забрался внутрь.
Джулиана вскочила на ноги и поспешила за ним.
– Ты ведь пойдешь со мной на день рождения моей кузины в следующую субботу? – с тревогой спросила она. – Соберется вся наша семья, включая дядю Тони.
Трэвис посмотрел на нее через открытое окно, выражение лица стало настолько поразительным, настолько неожиданно суровым, что Джулиана инстинктивно отступила на шаг.
– Ни за что не пропущу, – рявкнул Сойер и повернул ключ в замке зажигания.
Джулиана неуверенно улыбнулась и помахала ему вслед. Приятно, что Трэвис отнюдь не возражает встретиться с ее семьей. И тут же спросила себя, почему это ее ничуть не обнадеживает.
* * *
В субботу вечером Джулиана сидела на пассажирском сиденье своего модного, красного, как пожарная машина, спортивного двухместного автомобиля и наслаждалась легким морским бризом, струившимся через открытый люк в крыше. Трэвис сидел за рулем, под его управлением маленькая машинка с непринужденным изяществом преодолевала дорожные повороты и изгибы прибрежной дороги. Черный океан простирался до горизонта, сливаясь с ночью. Далеко внизу залитые лунным светом волны бились о камни. «Идеальный южно-калифорнийский вечер», – размышляла Джулиана, чувствуя себя счастливой и довольной. Последние несколько дней между любовниками царила полная гармония, невзирая на витавшие в воздухе многочисленные неопределенности.
– Напрасно ты тратишь свои водительские таланты на «бьюик», – объявила Джулиана, когда Трэвис ловко вписался в поворот. – В один прекрасный день созреешь и купишь настоящую машину.
– «Бьюик» мне подходит. Мы понимаем друг друга.
– Не любишь водить?
– Не особенно.
– Но у тебя хорошо получается, – заметила Джулиана.
– Это просто некая обязанность, стараюсь действовать умело, чтобы ни я, ни кто-либо еще не пострадал. Вот и весь мой интерес к этому вопросу.
– Ты в довольно странном настроении с тех пор, как появился в «Очаровании» и сказал, что хочешь использовать месяц, – досадливо вздохнула Джулиана. – А сегодня ведешь себя крайне таинственно. Уверен, что хочешь пойти на этот день рождения?
– Всю неделю планировал там появиться, – заявил Трэвис, мягко притормаживая на очередном повороте.
– Да, знаю, но не хочу тебя неволить. Всем известно, что многие мужчины далеко не в восторге от семейных сборищ.
– Поздновато передумывать, правда? Через пятнадцать минут доберемся до места назначения.
– Угу. Тебе понравится моя семья, Трэвис. Я бы раньше познакомила тебя с Элли и Дэвидом, но последние три недели кузины не было в городе. Она посещала другие курорты, набиралась свежих идей для «Пылающей долины». Сегодня утром мои родители прилетели в Сан-Диего, чтобы забрать дядю Тони и привезти в отель. Наверняка они уже там. Уверена, мои родственники будут рады с тобой встретиться. Как и Дэвид.
– Джулиана?
В последнее время ее все больше и больше беспокоило, когда он говорил таким странным тоном. Невозможно понять, в каком он настроении.
– Да, Трэвис?
– Нет необходимости рекламировать свою семью.
– Ладно, ладно. Больше ни слова на эту тему. Обещаю.
Сойер мимолетно и с видимой неохотой улыбнулся.
– Если поверю, то мне следует проверить голову.
– Эй, я умею держать обещания.
– Да, но сомневаюсь, что сможешь держать рот на замке.
– У тебя имеются серьезные возражения против моего рта? – с вызовом спросила она.
– Нет, мэм, – пылко возразил Трэвис. – Нет, – еще раз заверил он и, помолчав, спросил: – Давно твоя кузина замужем за этим Дэвидом Кирквудом?
– Почти три года. Прекрасная пара. Идеальная. Около пяти лет назад Элли была увлечена кем-то другим. Никогда не встречала этого человека, а она отказывается о нем говорить, но я знаю, что он причинил ей боль. Некоторое время я переживала, что она больше никогда не позволит себе кого-то полюбить. А потом появился Дэвид.
