Иногда прихожу с удочкой на это окаймленное тростником, вытянутое по котловине среди пологих холмов озеро. На черных - от густого вара - плоскодонках и на резиновых, круглых, как автомобильная камера, лодках затаенно сидят рыбаки. Лов на удочку в нашей полосе - дело людей очень терпеливых. Рыбы с каждой весной меньше и меньше, когда-то клюнет?
Зарайцы настроены по дачному: им сразу подавай клев. Час, второй, и огорченные рыбаки торопливо гребут к берегу. Они укладывают снасти на мотоцикл, нажимают педаль и спешат на другой водоем, чтобы успеть попытать счастья там и дотемна вернуться домой - в Зарайск. Мы, местные, конечно, не разделяем их нетерпения: нам гнать некуда, дом рядом. Но про себя думаю, как все изменилось, если так легко приехать к нам за рыбой из города, куда в старину собирались только в исключительных, вызванных самыми насущными жизненными обстоятельствами случаях. И я ловлю себя на мысли, что для меня Зарайск остается городом из «дедовых рассказов», городом, куда надо собираться специально, а не так просто - «по дороге».
Несколько раз именно так, «фундаментально», готовясь загодя, я и приезжал в Зарайск. Результатом стал очерк.
I
Какое замечательное музыкальное имя - Зарайск! И какое печальное событие произвело на свет нынешнее название города!
«И начата воевати Резанскую землю, и веля бити, и сечи и жещи без милости». 1237 год. Декабрь. За крупами выносливых монгольских коней зимний приок-ский ветер выдувал из обугленных головешек последние скудные струйки дыма: Старая Рязань, столица рязанской земли, была спалена дотла. Далее на пути орд Батыя, на правом берегу притока Оки - Осетра, находилось «красное» село, так за свою красоту и названное Красным: вотчина князя Федора, сына рязанского удельного князя. Татарские конники, спешиваясь, привычно готовили штурмовые «тмочисленные лествицы», налаживали окованные железом тараны.
Спустя века Веневитинов скажет:
Но между тем как над рекой
Батый готовит войско в бой,
Уже под градскими стенами
Дружины храбрые славян
Стояли стройными рядами.
Красное, как обычно княжеские резиденции, было тогда обнесено по гребню насыпного вала деревянной оградой, разделенной через определенные промежутки бревенчатыми квадратными башнями.
Сила одолела мужество. Татары, за плечами которых был опыт многих осад, ворвались в крепость, где истекали кровью последние дружинники князя. Сам князь не дожил до этого дня: он погиб прежде 1. [1 Прямых указаний о нападении Батыя на Красное пет. Но кочевники, очевидно, на самом деле разорили село, ибо источники некоторое время умалчивают о нем. Ведь татаро-монголы двигались от Рязани на Коломну, а эта дорога рядом с Зарайском (Красным)].
По народным преданиям о приходе татар возникла «Повесть о разорении Рязани Батыем» - один из самых выдающихся памятников древней русской литературы. Повесть (именно потому, что возникла через несколько поколений после очевидцев нашествия) включена в относительно поздние своды, в частности в канонический Волоколамский список XVI века.
Одна из центральных фигур этой воинской повести - князь Федор Юрьевич, владелец Красного.
Когда «прииди, - пишет автор повести, - безбожный царь Батый на русскую землю со множество вой татарскими», рязанский князь Юрий послал сына «э дары и молении великими» во вражеский лагерь, разбитый «на реце на Воронеже близ Резанские земли».
«И некий от велмож резанских завистию насочи безбожному царю Батыю на князя Федора Юрьевича Резанского, яко имеет у собе княгиню от царьска рода, и лепотою-телом красна бе зело».
Батый просил князя показать Евпраксию.
Что было делать Федору Юрьевичу? Пойти на отступничество?
Он призвал смерть, ибо что, кроме смерти, мог дать ему его решительный ответ: «Не полезно бо есть нам… водити жены своя на блуд».
Автор повести, говоря об этом последнем разговоре Батыя и князя, удивительно почувствовал душевную твердость князя, замечательно верно передал ответ:
«Благоверный же князь Федор Юрьевич Резанский посмеяся и рече царю: «Не полезно бо есть нам, християном, тобе нечестивому царю водити жены своя на блуд. Аще нас приодолееши, то и женами нашими владети начнеши».
