«Если вы думаете, что мы одеревенились, подождите, пока вас будут кормить едой, сделанной из козьего молока, — злобно подумала Али. — Вот тут-то вы и наморщите носы»!
Петранна и Эльсрен вскоре наелись и начали пререкаться. Их няня несколько раз мягко сделала им замечание. Дов внимательно слушала Броно, но что она обо всем этом думала, Али не могла понять. Сарэй тоже слушала принца. Ее прекрасные глаза сияли восхищением. Как и Дов, Виннамин и Мекуэн слушали с вежливым интересом, не выдавая своих мыслей. Али это одобрила. После некоторого наблюдения за принцем она решила, что ему доверять нельзя. Нельзя верить и его рассказам о том, что говорили другие дворяне о Балитангах после их отъезда. Хотя их замечания были жестоки, Броно, казалось, не заметил, что пересказ этих слухов расстроил хозяев. Выражение восхищения сползло с лица Сарэй, когда она слушала, что говорили о них их знатные друзья. Она складывала салфетку мелкими складками, крепко сжав губы. Герцог и герцогиня вертели в руках бокалы для вина, их глаза блестели.
Когда Али разливала последнюю чашу вина, Броно обернулся, чтобы лучше рассмотреть ее.
— А я тебя знаю, — сказал он с улыбкой, — ты маленькая рабыня-луарин, которая открыла дверь, когда я принес своим друзьям новости от короля в тот раз. Ну, ты поднялась в этом мире. Ты теперь не двери открываешь, а разливаешь вино!
Али поклонилась.
— Я теперь все виды работы по дому выполняю, ваше высочество, — проговорила она. — Этой возможности в Раджмуате у меня не было.
— Клянусь, здесь это не так весело, как было бы в Раджмуате, — сказал принц. — Если мне не изменяет память, тогда у тебя торталланский акцент был сильнее. Он что, стерся в джунглях? И волосы у тебя отросли. Цвет красивый.
Он поддразнивал ее, и глаза его озорно блестели. Али знала, что ей надо делать в этом случае.
— Я многому научилась с тех пор, как видела ваше высочество в прошлый раз, — сказала она, улыбаясь и изображая польщенную девочку.
Она считала, что Броно вполне привлекателен как мужчина, хотя и староват для нее. На вид ему было сильно за тридцать. Али не трогало, как он улыбается и подмигивает ей. У него красивые волосы, он не лишен очарования и элегантности, но он безгубый, ограниченный и слишком прямолинейный. Она соскучится в его обществе через две недели. Однажды королева Тайет дразнила Али, что она никогда не найдет мужчину, который долго удержит ее внимание. Али надеялась, что это не так. Она подумала, как уклониться, если Броно вздумает пригласить ее разделить с ним постель.
— Спать с ним? — спросила Чинаол, когда Али упомянула об этом, вернувшись на кухню с винным подносом. — Я раньше уже говорила тебе, что ты можешь сказать нет. Его светлость разрешает своим людям делать собственный выбор.
— Я думала, что знать заставляет своих слуг ублажать гостей, — проговорила Али, принимаясь за блюдо с остатками пиршественного стола.
— Но только не его светлость. Если женщины хотят и не боятся забеременеть, то могут поступать в свое удовольствие. Его светлость защитит их, — ответила Чинаол. Она терла свой любимый широкий котел, формой напоминающий огромную миску. — Но он никого не заставляет. — Женщина посмотрела Али в глаза. — А почему, ты думаешь, люди так преданны этой семье? — тихо спросила она. — Потому что все люди в этом доме — люди. Рэка и луарин, раб или свободный. Когда Петранна в первый раз ударила рабыню и обозвала ее ленивой коровой, герцогиня отшлепала ее и на месяц отобрала все куклы. Петранна сказала, что слышала это в доме у подруги, и герцогиня прекратила эту дружбу. Они хорошие луарины, Али-которая-знает-так-много.
Али закусила нижнюю губу.
— И, конечно, они наследники герцогини Саругани, — пробормотала она. Али знала, что ей рискованно так говорить, но сейчас, когда весь дом стоял на голове из-за приезда гостей, рэка могли случайно сказать больше, чем обычно. Али надеялась подловить момент, когда они не будут начеку.
— Почему ты сказала «наследники»? — вкрадчиво спросила Чинаол. Ее маленькие карие глаза остро взглянули на Али. — По луаринскому закону наследуют только мужчины.
