— Спасибо, госпожа адмирал, — вежливо поблагодарил Эрик. — Весьма впечатляющее зрелище.
— То ли еще будет, граф! — неожиданно улыбнулась Шлезингер, и Эрик подумал, что лучше бы она этого не делала. Улыбка так же не подходила к ее лицу, как озабоченность лицу младенца. Это строгое лицо не создано для веселья, только и всего.
— Думаю, ни вы, ни княгиня не пожалеете о принятом решении, — добавила, стерев улыбку с губ. — За «Тропой паломников» лежит целый мир… Я вам даже немного завидую, вы все это увидите впервые.
«Мне кажется, или порядок старшинства изменился?»
И в самом деле, до отлета из системы Уилберга очередность обращения была иной: княгиня, граф.
«Они назначили меня старшим?»
— Они назначили тебя старшим, — сказала Анна, когда, вернувшись после обеда в свои апартаменты, они остались наконец одни.
— Похоже на то, — согласился Эрик, полагавший, что лукавить незачем. Что есть, то и есть, а правда все равно лучшая политика. — Ревнуешь?
— Нет, — ответила Анна после короткой паузы. — Думаю, все правильно. Ты старший, так и есть.
— Это я просто так выгляжу, — попробовал Эрик свести все к шутке.
— Да, — кивнула девушка, — но дело не в этом. Впрочем, ты все понимаешь и сам, только бережешь мое уязвленное самолюбие и мою ранимую душу.
— А ты уязвлена?
— Как ни странно, нет, — улыбнулась Анна. — К слову, меня об этом и Клингер предупреждал.
— О чем? — На этот раз Эрик сам взял бокалы и разлил коньяк.
— О том, чтобы не расстраивалась, если вдруг ты «перехватишь инициативу».
«Перехвачу инициативу? Это теперь так называется?»
— Нин, извини за бестактный вопрос…
— Насколько бестактный? — подняла бровь княгиня.
— По шкале от одного до десяти где-то на семь или восемь.
— Полагаю, что после того, что между нами было, ты можешь меня спросить… о многом.
— Клингер предлагал тебе уложить меня в постель? — прямо спросил Эрик.
— Нет, — мечтательно улыбнулась Анна, — он предлагал мне под тебя лечь.
— Серьезно? — опешил Эрик.
— Тебе не понравилось? — прищурилась девушка.
— Ты надо мной издеваешься?
— Нет, — став неожиданно серьезной, ответила Анна. — Ты ведь понимаешь, что я не стала бы выполнять подобного рода советы?
«Ага, — с облегчением выдохнул испугавшийся было Эрик. — Спасибо, я понял».
— Так ты поэтому предпочитаешь… — Он хотел сказать «позу наездницы», но тут же испугался, что это прозвучит грубо или пошло. Поэтому Эрик сформулировал свою мысль иначе: — Так ты поэтому предпочитаешь… вид сверху?
— Я предпочитаю позу наездницы, — ответила Анна, забирая у Эрика свой бокал, — потому что мне так нравится. Но если хочешь немного подоминировать, я не против. Доминируй на здоровье!
«Доминируй? На здоровье?» — Эрик оказался не готов к такого рода откровенности. Он был обескуражен, смущен…
Но в следующее мгновение у него случилось просветление. Он наконец понял то, что подспудно начало формулироваться где-то там, в его голове, еще накануне, во время их первого раза. Если не принимать в расчет случайных партнерш — той же Лив или Мариссы, — а их и в самом деле можно не учитывать, Анна стала для Эрика второй женщиной, с которой он оказался наедине не спьяну и не из-за нервного срыва. Возможно, поэтому он подсознательно воспринимал одну женщину как отражение другой, и в этом, разумеется, крылась ошибка. Для Веры он стал первым, хотя, скорее всего, единственным уже не будет. Слишком длительным выдался для них обоих нынешний «поход». Но дело не в этом, а в том, что на самом деле в ту ночь, когда это случилось у них впервые, Вера по сути ничего толком не умела. Она знала теоретически, что да как, но знать и уметь не одно и то же. У него самого, к слову, даже при том практическом опыте, которым он располагал, энтузиазма зачастую было больше, чем умения. А вот Анна не только знала, чего она хочет. Она знала также, как этого добиться, и получала именно то, чего желала. Она была старше Веры на три года, что уже немало, но, скорее всего, различия коренились, прежде всего, в их семьях и в их окружении. Адмирал Мельник растил свою дочь совсем не так, как это делал князь Одо Эгерланд, и Андрей Мельник — это не Ги д’Аламбер, точно так же, как Эрик не похож на Роберта Шотта. Не следовало забывать также и то, что Анна успела побывать в нескольких походах. Это не делало ее хуже или лучше, это делало ее другой.
