все ряды могил с немецкой педантичностью были помечены
небольшими табличками с номерами.
Вдруг она увидела, что старая монахиня неожиданно свернула
с главной дорожки на траву и, пройдя с десяток метров, будто
зная куда, опустилась на колени, затем ничком рухнула на землю.
Ольга бегом подбежала к Февронье, думая, что той стало
плохо.
23 Немецкий лагерь военнопленных времен Второй мировой войны в Тюрингии.
Больничное кладбище этого лагеря действительно находится в городе
Херлесхаузене.
103
Монахиня гладила руками бронзовую плиту, одной из надпи-
сей на которой была «Prohor Kowalenko», и напевно причитала:
– Мий дорогий, улюблений, эдиний! Нарешти ми зустрелися!
Лежи спокийно, виростила я твоих дитэй! Прости, що не змогла
до тэбе ранише прийти…24
Ольга тихонько стояла рядом, не мешала, сама плакала и пе-
реживала, сожалела, что не догадалась прихватить с собой хотя
бы бутылочку воды.
Февронья причитала, рассказывала о своей жизни, детях еще
долго, затем поднялась:
– Извини, милая!
– За что, матушка, я же понимаю, почти шестьдесят лет про-
шло. Я и сама плакала.
– Пойдем в гостиницу, Оленька, устала я сегодня.
В отеле их ждало несколько приятных известий. Из школы
пришла дочь хозяина, она, естественно, учила в школе
английский, говорила на нем хорошо. От нее узнали, что
постояльцы гостиницы, приезжающие с целью посещения
братского кладбища получают скидку в двадцать процентов.
Монахиням Ульрих сделал скидку в пятьдесят, тем более, что
Ольга и Февронья были единственными его постояльцами. Еще
они узнали, что в стоимость номера входит и завтрак, что
существенно облегчило жизнь монашенки и послушницы, сняв с
них заботу о хлебе насущном. Ольга выяснила, где находится
магистрат и то, что он работает с семи утра.
На следующий день проснулись в шесть, позавтракали белым
немецким хлебом с сыром и вареньем. Ольга малодушно потянула
к себе тарелку с аппетитной ветчиной, но наткнулась на
осуждающий взгляд старой монахини и начисто потеряла аппетит
на мясо.
– Надо будет хозяину сказать, чтобы мясо впустую не резал! –
сказала Ольга.
Февронья согласно кивнула:
– И сыр – скоромное, но надо поесть, у нас дел много.
24 Мой дорогой, любимый, единственный! Наконец-то мы встретились! Лежи
спокойно, вырастила я твоих детей. Прости, что не смогла к тебе раньше
придти… (укр.)
104
Ольга предложила вместе наведаться в магистрат, но монахиня
ответила, что она пойдет на кладбище, дорогу найдет, вчера
запомнила, а Ольга пусть сходит сама, разузнает, что сможет о
судьбе Прохора. Ольга волновалась за старую монахиню, но
понаблюдав, как та решительно зашагала в нужном направлении,
беспокоиться перестала.
Ольга без труда нашла в магистрате департамент, который
занимался городским кладбищем с единственной работницей,
хорошо разговаривавшей по-английски. Ольга получила
информационную брошюру о военном кладбище Херлесхаузена
на русском языке, а, самое главное, ей нашли карту во-
еннопленного Прохора Коваленко. Все карты были подшиты в
толстенные папки в строгом алфавитном порядке и представляли
собой желтые картонные бланки с краткой, но полной
информацией о каждом военнопленном, фотографией и
отпечатками пальцев. С неожиданно хорошей по качеству и
совсем не пожелтевшей от времени фотографии на Ольгу смотрел
красивый молодой человек, видно, что исхудавший от голода, но
с бодрым пристальным взглядом. Рядом с портретом стоял штамп
«Просмотрено НКВД», неразборчивая подпись и дата 23 июля
1946 года.
«А сообщили, что пропал без вести!», – с горечью подумала
Ольга.
Часть карты была заполнена от руки и, практически, нераз-
борчиво. Наша героиня нерешительно попросила перевести ей
содержание карты хотя бы на английский язык, но ей сказали, что
сделают ей копию и переведут на русский, только займет это еще
один день, надо отнести карту местной переводчице. У Ольги в
отместку настоятельно попросили, чтобы она предоставила в
магистрат как можно более подробную биографию Прохора
Коваленко и историю его семьи. Ольга пообещала, решив, что
сегодня же вечером она запишет все, что Февронья ей успела
рассказать по дороге в Германию.
Ольга нашла Февронью на дальнем конце кладбища. Монахиня
