Лексика английского национального литературного языка прозрачно отражает «двуединую» природу словарного состава этого языка: слова, обозначающие явления бытовые, земледельческие термины, сырье, – германского происхождения; слова же, обозначающие «надстроечные» явления – государственное правление, право, военное дело, искусство, – французского происхождения. Особенно ярко это проявляется в названии животных и кушаний из них.
Германские Французские
sheep – «овца» (ср. немецкое Schaf)
mutton – «баранина» (ср. фран–цузское mouton)
ox – «бык» (ср. немецкое Ochs)
cow – «корова» (ср. немецкое Kuh)
beef — «говядина» (ср. французское bcаuf) и т. п.
В грамматике основа в английском языке также германская (сильные и слабые глаголы, именные слова, местоимения), но в среднеанглийском периоде спряжение сократилось, а склонение утратилось, и синтетический строй уступил аналитическому, как во французском языке.
В фонетике германская симметричная система гласных подверглась «большому передвижению» (great vowel shift) и стала асимметричной.
Примером третьего пути образования национального языка («благодаря концентрации диалектов») служит русский литературный язык, сложившийся в XVI–XVII вв. в связи с образованием Московского государства и получивший нормализацию в XVIII в. В основе его лежит московский говор, представляющий пример переходного говора, где на северную основу наложены черты южных говоров.
Так, лексика в русском литературном языке доказывает больше совпадений с северными диалектами, чем южными.
Северные Южные Литературный
диалекты диалекты язык
петух кочет петух
волк бирюк волк
рига клуня рига
изба хата изба
ухват рогач ухват и т. п.
В грамматике, наоборот, в северных диалектах больше архаизмов (особые безличные обороты: Гостей было уйдено; именительный при инфинитиве переходного глагола: Вода пить), а также больше глагольных времен в связи с предикативным употреблением деепричастий: Она ушодши. Она была ушодчи; обычно совпадение творительного падежа множественного числа с дательным: за грибам, с малым детям, чего нет ни в южных говорах, ни в литературном языке. Но и с южными говорами у литературного русского языка есть много расхождений: во многих южновеликорусских говорах утрачен средний род (масло мой, новая кино), формы родительного и дательного падежей слов женского рода совпали в дательном (к куме и у куме) и др., чего нет в литературном языке. В спряжении глаголов флексии 3–го лица в литературном языке совпадают с северными говорами (т твердое: пьет, пьют, а не пьеть, пъють).
В фонетике согласные литературного языка соответствуют северным говорам (в том числе и г взрывное), гласные же в связи с «аканьем» ближе к вокализму южных говоров (в северных говорах «оканье»), однако «аканье» а литературном языке иное, чем в южных говорах, – умеренное (слово город в северных говорах звучит [горот], в южных [орат], а в литературном [горэт]); кроме того, для южных говоров типично «яканье», чего нет в русском литературном языке; например, слово весна произносится в южных говорах либо [в'асна], либо [в'исна], в северных – либо [в'осна], либо [в'эсна], а в литературном – [в’исна]; по судьбе бывшей в древнерусском языке особой гласной фонемы [ƀ] литературный язык совпадает с южными говорами.
Однако в составе русского литературного языка, кроме московского говора, имеются и иные очень важные элементы. Это прежде всего старославянский язык, который был впитан и усвоен русским литературным языком, благодаря чему получилось очень много слов–дублетов: свое и старославянское; эти пары могут различаться по вещественному значению или же представлять только стилистические различия, например:
Русское Старославянское В чем различие
норов (бытовое) нрав (отвлеченное) в вещественном значении
волочить » влачить » то же
передок » предок » »
невежа » невежда » » »
небо » небо » » »
житье, бытье» житие, бытие » » »
голова » глава » » »
В одних случаях
в вещественном значении
(голова сахару – глава
книги), в других – только
стилистическое (вымыл
голову, но посыпал
пеплом я главу).
одежа (просторечие)
