5. Разные стороны языка развиваются неравномерно. Это зависит от конкретных исторических условий существования данного языка, а не от того, что, допустим, фонетика изменяется быстрее, чем грамматика, или наоборот. Причина здесь в том,
что при всем единстве языка как структуры в целом различные ярусы этой структуры, основанные на различных по качеству типах абстракции человеческого мышления, имеют разнородные единицы, историческая судьба которых связана с различными факторами, возникающими у носителей того или иного языка в процессе их исторического развития.
6. Многие лингвисты и целые лингвистические школы придавали большое, даже решающее значение фактам смешения или скрещивания языков как первенствующего фактора их исторического развития. Отрицать явления смешения[ 646 ] или скрещивания языков нельзя.
В вопросе о скрещивании языков следует строго разграничивать разные случаи.
Во–первых, не следует смешивать факты лексических заимствований и явление скрещивания языков. Арабизмы в татарском языке, пришедшие в связи с магометанством, церковной службой на арабском языке и текстом Корана, равно как и византийские грецизмы в древнерусском языке, пришедшие в связи с принятием восточными славянами православной религии по восточному обряду, никакого отношения к скрещиванию языков не имеют. Это только факты взаимодействия языков на определенных (в данном случае аналогичных) участках словарного состава. Зачастую такие взаимодействия бывают еще более ограничены сферой лексики; таковы, например, голландские слова в русском – в основном только морская и кораблестроительная терминология, или санскритские коневодческие термины в хеттском (неситском) языке.
Также нельзя считать, как уже было указано, скрещиванием лексические взаимодействия русского с татарским языком, хотя оба языка пополнили свой лексический состав за счет друг друга, но каждый язык сохранил свою специфику и продолжал развиваться по своим внутренним законам.
Совершенно иной процесс представляет, например, романизация народов римских провинций (Галлия, Иберия, Дакия и Др.), когда римляне навязали свой язык (народную, или «вульгарную», латынь) покоренным туземцам, те его усвоили и переиначили, так как им была чужда и латинская фонетика, и латинская морфология, откуда длинные, морфологически сложные латинские слова превратились, например, во французском языке в короткие, корневые и морфологически в значительной мере неизменяемые. Отпали тем самым латинские флексии, внутри слов из различных сочетаний гласных получились первоначально дифтонги, позднее стянувшиеся в монофтонги; из сочетаний гласных с носовыми согласными появились носовые гласные, и весь облик языка сильно изменился. Но тем не менее победила латынь, преображенная под влиянием усваивавшего ее побежденного галльского языка.
Не всегда военно–политические победители навязывают свой язык побежденным: иногда они сами становятся в отношении языка «побежденными». Так, в истории Франции известно франкское завоевание, но франки (германцы), завоевав латино–галль–скую провинцию, потеряли свой язык и дали только некоторые слова побежденному народу (в основном собственные имена, начиная с названия страны: Франция), сами же «офранцузились» по языку; так же было и со скандинавами–норманнами, завладевшими северной Францией и принявшими язык и обычаи французов, но и сами французы–норманны, завоевав Британские острова (XI в.) и образовав феодальную верхушку Англии, в результате скрещивания потеряли свой язык; победил язык англосаксонский, правда, принявший множество слов, обозначающих «надстроечные» политические, культурные и бытовые явления из французского языка (например, revolution, social, government, art; beef, mutton как названия кушаний и т. п.). Аналогично Франции Болгария получила свое название от тюрков–булгар, завоевавших славянские племена на Балканах, но утративших свой язык благодаря скрещиванию.
Приведенные выше примеры скрещиваний иллюстрируют указанные положения. В случаях скрещивания различают два понятия: субстрат[ 647 ] и суперстрат
