3.2.9. АКУСТИЧЕСКАЯ ФОНЕТИКА
Самые поразительные успехи, достигнутые со второй мировой войны, имели место именно в области акустической фонетики. Применение различных видов электронного оборудования, в частности звукового спектрографа, используемого очень широко, дало возможность разлагать сложные звуковые волны на составляющие частоты и относительные амплитуды в их временном изменении. Кроме того, был достигнут значительный прогресс в так называемом синтезе речи — искусственном воссоздании опознаваемых высказываний отдельных языков путем создания звуковых волн в полосе частот, особенно важных для человеческой речи, и соответствующего комбинирования этих волн. Мы не будем подробно останавливаться на принципах акустической фонетики. Характер нашей книги требует лишь указания на достигнутые результаты и на их значение для лингвистической теории.
Прежде всего, акустический анализ подтвердил (если этому требовалось какое-то подтверждение), что речь не состоит из последовательности дискретных «звуков». Определимые компоненты звуковой волны, производимой говорящими, имеют различную длину и накладываются друг на друга во временной последовательности. Более неожиданным является, пожалуй, то, что факторы, определяемые при помощи акустического анализа, не всегда непосредственно соотносимы с факторами, традиционно рассматриваемыми как критерии для различения разных звуков речи в артикуляторной фонетике. Акустический анализ гласных в терминах составляющих их формант (то есть выделение в спектре гласного звука двух отдельных полос концентрации частот) вполне хорошо соотносится с их описанием в терминах артикуляционных критериев: передний vs. задний и закрытый vs. открытый; артикуляторный признак огубленности также определим акустически. Акустическому определению поддается и участие голоса и назальность, а также и наличие преграды или трения. Наибольшие трудности представляет акустическая индентификация места артикуляции. Различия в акустическом впечатлении, производимом согласными разных мест образования, связаны, по-видимому, главным образом с контекстуальными и транзициональными характеристиками звуковой волны, а не с какими-то свойствами, присущими самим согласным.
Хотя было давно известно, что то, что воспринимается как один и тот же звук, в определенных случаях может быть образовано посредством различных сочетаний «артикуляций», вероятно, большинство фонетистов до последнего времени предполагали, что артикуляторные различия большей частью сохраняются звуковыми волнами в том виде, как были переданы для анализа посредством перцептивной системы слушающего. Теперь стало ясно, что процесс передачи речи носит более сложный характер.
Следует сделать поправку на обратную связь. В случае речи мы имеем дело не с такой системой звукообразования и звуковосприятия, в которой «отправитель» (говорящий) и «получатель» (слушающий) представляют собой полностью раздельные механизмы. Каждый нормальный носитель языка попеременно является то источником, то получателем. Когда он говорит, он не только производит звуки; но также следит за тем, что он говорит, и регулирует речь, бессознательно соотнося свои артикуляторные движения с тем, что он слышит, и делая постоянные поправки (как термостат, регулирующий источник тепла в результате «обратной связи» на основании температурных показаний). А когда он слышит, как говорит кто-нибудь еще, он не является пассивным получателем звуков, испускаемых говорящим: используя множество контекстных показаний, он регистрирует воспринимаемые им звуки (интерпретируя акустический «сигнал») в свете своего собственного языкового опыта. По этой причине, следовательно, звуковую материю языка (субстанцию плана выражения; см. § 2.2.8) не следует, по-видимому, представлять себе как чисто физическое явление (в самом узком смысле термина «физический»). Звуковые данные — это не просто звуки, в том виде, в каком их может рассматривать физик, но звуки, «отфильтрованные» и распределенные по категориям людьми, использующими язык. Другими словами, звуковая сторона языка имеет как чисто физический, так и психологический аспект. Впрочем, не исключена возможность, что этот психологический аспект может быть когда-нибудь сведен к более сложному физическому описанию звуковых свойств. Однако эта возможность требует доказательства.
