Парадигматические и синтагматические отношения релевантны также на уровне слов и, собственно говоря, на любом уровне лингвистического описания. Например, слово pint 'пинта', благодаря возможности появления в таких контекстах, как а. . . of milk'. . .молока', вступает в парадигматические отношения с другими словами — такими, как bottle 'бутылка', cup 'чашка', gallon 'галлон' и т. д., и в синтагматические отношения с a, of и milk. Слова (и другие грамматические единицы) в действительности вступают в парадигматические и синтагматические отношения различных типов. «Возможность появления» можно интерпретировать, обращая внимание на то, является ли получающееся в результате словосочетание или предложение осмысленным, либо безотносительно к этому; с учетом ситуаций, в которых производятся реальные высказывания, либо независимо от этого; учитывая зависимости между различными предложениями в связной речи, либо не учитывая их и т. д. Ниже нам придется остановиться подробнее на различных ограничениях, которые могут налагаться на толкование термина «возможность появления» (см. § 4.2.1 о понятии «приемлемость»). Здесь следует подчеркнуть, что все языковые единицы вступают в синтагматические и парадигматические отношения с единицами того же уровня (элементы выражения с элементами выражения, слова со словами и т. д.), что контекст языковой единицы может быть точно определен в терминах ее синтагматических отношений и что определение множества контекстов, в которых единица может встретиться, так же как и объема класса единиц, с которыми она вступает в парадигматические отношения, зависит от интерпретации, эксплицитно или имплицитно придаваемой понятию «возможности появления» (или «приемлемости»).
Может показаться, что последнее положение излишне усложняет вопрос. Позднее станет ясно, что одно из преимуществ данной формулировки состоит в том, что она позволяет нам разграничить грамматически правильные и осмысленные предложения не в терминах сочетания грамматических единиц в одном случае и семантических единиц («значений») в другом, а в терминах степени или вида «приемлемости», сохраняемой различными сочетаниями одних и тех же единиц.
2.3.4. ВЗАИМОЗАВИСИМОСТЬ ПАРАДИГМАТИЧЕСКИХ И СИНТАГМАТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
Теперь можно сделать два важных утверждения о парадигматических и синтагматических отношениях. Первое из них, которое (наряду с разграничением субстанции и формы) может рассматриваться как определяющая черта современной, «структурной» лингвистики, звучит так: языковые единицы не имеют значимости вне парадигматических и синтагматических отношений с другими единицами. (Это более конкретная формулировка общего «структурального» принципа, гласящего, что всякая языковая единица имеет свое определенное место в системе отношений: см. § 1.4.6.) Вот иллюстрация из уровня элементов выражения. В предшествующем рассмотрении таких английских слов, как bet, pet и т. д., предполагалось, что каждое из этих слов реализуется последовательностью из трех элементов выражения (подобно тому, как они записываются последовательностями из трех букв в принятой орфографии). Теперь можно проверить это предположение. Допустим, вопреки фактам, что существуют слова, реализующиеся как put, tit, cat, pup, tip, cap, puck и tick, но не существует слов, реализующихся («произносимых») как but, pet, pit, bit, cut, gut, kit, duck, cab, cad, kid, cud и т. д. Иными словами, мы предполагаем (удовлетворяясь достаточно неточными фонетическими терминами), что все фонологические слова, представленные комплексами из трех звуков, можно описать с точки зрения их субстанциальной реализации (то есть в качестве фонетических слов) как последовательности согласный+гласный+согласный (где согласные — это [р], [t] или [k], а гласные — [u], [i] и [а] — для простоты предположим, что не существует других согласных или гласных), но что в первой и второй позиции возможны только такие сочетания согласного и гласного, как [pu], [ti] и [ka]. В таком случае ясно, что [u], [i] и [а] не являются реализацией трех различных элементов выражения, поскольку они не находятся в парадигматическом отношении (и, a fortiori, в отношении контрастности). Сколько именно элементов выражения выделяется в подобной ситуации (которая не является чем-то исключительным по сравнению с тем, что обычно встречается в языке) — зависит от некоторых более частных фонологических принципов, которые мы обсудим ниже. Можно считать, что в каждом слове выделяются только две позиции контрастности, из которых первая «заполняется» одним из трех консонантно-вокальных комплексов, а вторая — одним из трех согласных: тогда мы выделим шесть элементов выражения (реализуемых как /1/ : [ka], /2/ : [pu], /3/ : [ti], /4/ : [р], /5/ : [t] и /6/: [k]). С другой стороны, можно выделять четыре элемента выражения, из которых три реализуются согласными [р], [t] и [к], встречающимися в начальном и конечном положении, а четвертый, фигурирующий в срединной позиции, реализуется гласным, фонетическое качество которого определяется предшествующим согласным. Дело, следовательно, в том, что нельзя сначала установить элементы, а затем устанавливать их допустимые сочетания. Элементы определяются посредством одновременного учета их парадигматических и синтагматических связей. Причина того, что мы выделяем три позиции контрастности в английских словах bet, pet, bit, pit, bid, tip, tap и т. д., заключается в том, что парадигматические и синтагматические связи могут быть установлены в трёх точках. Мы увидим, что взаимозависимость парадигматических и синтагматических
