Введение в теоретическую лингвистику - страница 192
Хоккетт вводит эти термины следующим образом: «Наиболее общая характеристика предикативных конструкций содержится в терминах «называние» и «толкование»...: говорящий объявляет называние и потом нечто о нем говорит. Так, John/ran away 'Джон/ убежал'; That new book by Thomas Guernsey/I haven't read yet 'Эту новую книгу Томаса Гернсея/я еще не читал'. [Косая черта в примерах обозначает границу между главными частями структуры составляющих предложения.] В английском и других наиболее известных языках Европы называние выступает обычно как субъект, а толкование — как предикат, как, например, в John/ran away. Но такое отождествление иногда не соблюдается в разговорном английском языке, оно регулярно нарушается в ряде особых ситуаций официально-делового общения, и еще более распространено нарушение этого тождества в некоторых языках за пределами Европы».
По поводу этого отрывка из Хоккетта можно сделать два замечания. Во-первых, «субъект» и «предикат» как синтаксические понятия отграничиваются от «называния» и «толкования» (хотя и говорится, что в «английском и других наиболее известных языках Европы» они совпадают с «называнием» и «толкованием» в наиболее употребительных повествовательных предложениях). Во-вторых, Хоккетт, видимо, считает, что «называние» обязательно предшествует «толкованию»; при разборе своего второго примера он, далее, говорит: «Группа That new book by Thomas Guernsey стоит в начале высказывания потому, что она показывает, о чем говорящий собирается вести речь: она составляет «называние» предложения, хотя и не является его субъектом. «Называние» здесь совпадает с объектом глагола haven't read (yet) 'не читал (еще)', а субъект этого глагола I 'я' выступает как часть «толкования» предложения в целом».
Разграничение «называния» и «толкования» часто ошибочно интерпретируется (правда, не Хоккеттом) в терминах контекстной обусловленности и предсказуемости: «называние», или «предмет суждения», определяется как тот элемент, который дан в широкой ситуации или в некотором эксплицитном вопросе, на который отвечает говорящий; а «толкование» — как та часть высказывания, которая добавляет что-то новое (и тем самым сообщает слушающему определенную информацию). Пользуясь этим критерием, мы не можем определить, что в отдельных конкретных высказываниях составляет «называние», а что — «толкование» (и можно ли вообще обоснованно разделить их на «называние» и «толкование»), если мы не знаем, что же именно «дано» в контексте. Например, если John ran away 'Джон убежал' отвечает на вопрос, явный или неявный, 'Кто убежал?', то по критерию «данного — нового» John следует считать «толкованием», a ran away — «называнием». Если же явный или неявный вопрос не носит более конкретного характера, чем просто «Что случилось?», то контекстно предсказуемым является просто прошедшее время, а все остальное в высказывании относится к «новому». Согласно критерию «данного — нового», John является «называнием», a ran away — «толкованием» только в том случае, если утверждение John ran away отвечает на явный или неявный вопрос «Что сделал Джон?» (а более точно, к «новому» относится ran away за вычетом указания на определенное грамматическое время). Термины «данное» и «новое» взяты у Холлидея, который выделяет и ряд других понятий, связанных с анализом предложений с точки зрения «называния» и «толкования».
В типичном случае высказывание John ran away не используется в ответ на явный вопрос, содержащий в качестве «данного» John или ran away, а употребляется либо Не ran away 'Он убежал' («Что сделал Джон?»), либо John (did) 'Джон' («Кто убежал?»). В английском, а возможно, и во всех языках, критерий «данного — нового» применяется главным образом не для определения синтаксической структуры предложения, а для установления возможных условий опущения и местоименных подстановок в «ситуационно привязанных» эллиптических высказываниях связного текста (о различении предложений и высказываний см. § 5.1.2).
