В тот вечер их действительно никто не потревожил. Если бы Вера часто посещала рестораны, она бы отметила ужасную кухню, недосоленные и недожаренные бифштексы, подгорелую картошку и кислое вино. Роман был чрезвычайно мил. Он постоянно подливал ей в бокал, а потом вдруг резко поднялся и подозвал официанта:
– Рассчитайте нас.
Официант не замедлил исполнить его просьбу. И Бучумов повел девушку к машине.
– Я с ума по тебе схожу, – шептал он ей в ухо. – Поехали к тебе.
Она растерялась:
– У меня дома мать. Она…
Он все понял:
– Тогда ко мне, я живу один.
Вера наморщила лоб. Мать учила ее, что это нехорошо, однако она учила ее и другому: тому принцу, который придет за ней, не будет нужен никто другой. Тогда какая разница, когда это случится? Какая разница, если они все равно будут вместе?
– Да. Поехали к вам, – кивнула девушка. Автомобиль помчался по темным улицам. Шел мелкий снег. Бучумов остановил машину возле новостройки и открыл дверцу:
– Выходи.
Он закрыл машину и потащил Веру наверх. Войдя в квартиру, Бучумов накинулся на девушку. Она почти не сопротивлялась.
– Ты могла сказать, что девушка, – заметил он после всего. – Такие вещи не нужно скрывать. Надеюсь, у тебя не будет никаких претензий.
Она побледнела:
– Претензий? Но почему у меня должны быть претензии?
Он сел на кровати:
– Ты, наверное, понимаешь, что все, что между нами произошло, ничего не значит. Тебе было хорошо со мной, а мне – с тобой. И все.
Вера дернулась на постели:
– Как все?
Бучумов усмехнулся:
– А ты нафантазировала, что я женюсь на тебе? Но, милая моя, запомни на будущее: если мужчина планирует жениться на даме, он никогда не потащит ее в постель в первый же вечер. Давай я отвезу тебя домой, ложись спать и ни о чем не думай. Хорошо?
Она закусила губу. Бучумов потрепал ее по плечу:
– Ну, не дуйся, будь умницей. Может, мы еще встретимся. Тебе же понравилось, правда?
Вера молчала. Из глаз катились слезы и падали на обнаженную грудь. Бучумов посмотрел на нее:
– Эй, так дело не пойдет. Давай одевайся. Я хочу отдохнуть. У меня завтра спектакль.
Вера хотела бросить ему в лицо обидные обвинения, но промолчала. Зачем? Чтобы он еще раз унизил ее? Роман довез ее до дома, даже не поцеловал на прощанье, а просто махнул рукой:
– Бывай.
На негнувшихся ногах девушка дошла до своей квартиры. Встревоженная мама открыла дверь.
– Что случилось? Ты почему так поздно?
Вера собиралась солгать, что задержалась после спектакля с артистами, но не смогла. Девушка упала на грудь родному человеку и зарыдала.
– Ничего, – утешала ее женщина. – Мы все переживем.
На следующий день Вера столкнулась с Романом в фойе, но он едва кивнул ей. И она поняла: теперь Бучумов будет всячески избегать ее. А если она выйдет на серьезный разговор, то артист, еще чего доброго, наговорит ей неприятные вещи. Нет, пусть все останется так, как есть.
Она принялась за изготовление доспехов, при этом думая, как отомстить.
– Но я не придумала ничего лучше, чем испортить его фотографию, – пояснила она Пете. – Ее я взяла с его столика, когда мы… – девушка зарделась. – Думала, снимок все время будет со мной. Но подменить оружие… Нет, я бы не смогла…
Прохоров нахмурил рыжеватые брови:
– Вера, – сказал он, – ну посудите сами, у вас был мотив, вы, впрочем, его и не отрицаете, и вы имели доступ к бутафории. Если наше начальство распорядится, я буду вынужден вас задержать.
Она опустила голову:
– Я понимаю.
Прохоров встал:
– Пройдемте со мной. Сейчас вы повторите то же самое моему начальнику.
Вера не возражала.
Леонид Сомов, молодой белокурый лейтенант, терпеливо сидел в коридоре кардиологического отделения и ждал, когда пожилой врач с длинным острым носом позволит задать Валерию Руденко несколько вопросов. Сначала доктор вообще не хотел исполнять его просьбу:
– Вы понимаете, что пациент доставлен в тяжелом состоянии? – все время повторял он.
Леонид пытался парировать:
– А вы понимаете, что в театре произошло убийство? И ваш пациент может нам помочь.
Наконец врач махнул рукой.
– Вы ведь отсюда не уйдете, – констатировал он. – Ладно, когда Руденко придет в себя, я разрешу вам побыть с ним несколько минут.
