Потом комендант сказал Левитану:
- Ты бы, Исаак, изобразил этого мальчика. Он своим скромным поведением, вероятно, этого вполне заслуживает.
Левитан покачал головой:
- Я изображаю только березы, реки и облака, а также озера. А мальчик, к сожалению, не облако и не река.
Комендант достал из кармана кожаную штучку, и я подумал, что он сейчас даст мне свою визитную карточку, но он карточку не дал, а штучку положил обратно в карман.
Затем комендант спросил меня:
- Как ты представляешь, мальчик, свое будущее?
- Близкое или далекое?
- И близкое и далекое.
- А как вы представляете свое будущее?
- Далекого будущего, мальчик, у меня нет, - сказал комендант.
- Почему?
- Потому что я старик.
- А как вы представляете близкое будущее?
- Близкое будущее я рисую себе так. Я иду по улице и нахожу кем-то оброненный чертеж. Вместо того чтобы сдать его в стол находок, я присваиваю его и совершаю крупное научное открытие. Ну вот и все, мальчик. Далекого будущего у меня нет. Я старик. И в жизни мне не посчастливилось: я не сделал ни одного великого открытия. И вероятно, никогда уже не сделаю.
Мне стало немножко жалко нашего коменданта, и я сказал:
- Почему? Может, еще совершите.
- Нет, мальчик. Я упустил свое время. У меня было его уйма, так же как у тебя. Но я его упустил. А теперь я старик. И с грустью смотрю на свое прошлое, с которым я поступил так легкомысленно.
Комендант вынул карманные часы, открыл крышку и посмотрел. Затем он любезно раскланялся и ушел. Мы остались вдвоем с художником.
- Вы тоже смотрите с грустью на свое прошлое? - спросил я художника.
- Нет, мальчик, я никогда не грущу о прошлом. Я думаю только о будущем. И для этого я пишу свои картины.
- Но вы же не будущее изображаете в своих картинах.
- Я изображаю, мальчик, природу. А природа-это нетолько прошлое, это и будущее.
- Чье будущее, ваше?
- Нет, твое, мальчик.
Мама пришла с рынка очень чем-то взволнованная и довольная.
- Могу сообщить тебе, - сказала ояа дяде Васе, - приятную новость. Вчера уволили коменданта, и на его месте уже сидит другой.
- А за что уволили?
- За эту ужасную привычку совать всем визитные карточки и выдавать себя за тех, кого уже давным-давно нет.
- Только за это?
- А разве этого мало? От такого человека можно ожидать всего.
Мама не сказала, чего можно ждать от коменданта, а скорей ушла в булочную. А дядя Вася стал выражать беспокойство, что комендант не зашел за своей рукописью и теперь, наверно, переехал, не оставив даже адреса.
Меня стала волновать судьба не столько коменданта, сколько того, другого, который был с ним связан. Может, и Левитана тоже попросят уехать из нашего дома на том основании, что он лишний. Ведь в прошлом веке был уже Левитан, а в нашем должен быть кто-то другой, совсем на того непохожий. Наш же Левитан очень походил на того, который когда-то жил, и на этом основании его могли попросить вернуться в свою эпоху.
Я забежал к Мишке Авдееву и рассказал ему о судьбе коменданта и о своих опасениях, но Мишка сказал, дожевывая морковку:
- Левитан никуда не уедет. Он тут обосновался. И ему у нас нравится.
- Откуда ты знаешь?
- Откуда? А я был у него вчера, как раз когда заходил прощаться комендант. Комендант сказал, что он уже стар и ему пора на покой, что ему надоели вечные жалобы на водопровод и на отопление.
- А что сказал Левитан?
- Ничего. Он как раз работал. Писал новую картину.
- Дядя Вася говорит, что он новые не пишет, а повторяет только старые.
- Ну и что? Мне старые нравятся даже больше, чем новые.
По правде говоря, мне старые тоже нравились больше, чем новые, но я этого не сказал Мишке, боясь прослыть консерватором и невеждой.
Выходя от Мишки, я взглянул на соседнюю дверь- висит ли еще там медная дощечка с фамилией. Все было в порядке. Дощечка висела на том же месте, извещая всех, что в этой квартире живет знаменитый художник. А уж тот или не тот это Левитан, подумал я, пусть решают специалисты. Мне казалось, что это был именно тот.
Комендант все-таки зашел к нам, вернее, не к нам, а к дяде Васе. за своей рукописью. Он вежливо поздоровался, трогательно улыбнулся и попросил дядю Васю высказать свое мнение о рукописи.
