– Хм.
– Если бы они ждали посланий, все было бы иначе. Наше с тобой общение носит запланированный характер. Мы выходим на связь в условленное время, и я знаю, что в нужный момент застану тебя на месте, каким бы несовершенным ни было твое восприятие.
– Ну спасибо, удружил!
Дени самодовольно ухмыльнулся.
– Не в обиду будет сказано, дядя Роги, передатчик у тебя слабоват, да и приемник не так чтоб очень. Зато мой мозг компенсирует твои погрешности. Тебе я передаю мощные сигналы, которые даже неразвитое сознание способно уловить, а принимаю с помощью сверхчувствительной умственной антенны. Значит, теоретически я могу общаться и с другими слабыми, нетренированными телепатами – лишь бы они соблаговолили прислушаться.
Он выплеснул шутливый телепатический призыв:
ТЕЛЕПАТЫ ВСЕГО МИРА,
НАВОСТРИТЕ ВАШИ МЕНТАЛЬНЫЕ УШИ!
В СЛЕДУЮЩИЙ ЧЕТВЕРГ,
РОВНО В 8. 00
БУДЕТ ПЕРЕДАНО
ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ СООБЩЕНИЕ!
Вслух он добавил:
– Конечно, мы никогда не решимся. А если бы и решились, то где гарантия, что нам удастся заинтересовать нужных людей?
– Рано или поздно все твои усилия получат общественное признание, – подбодрил его я. – И ты сможешь открыто обсуждать эти вопросы в научных кругах.
– Ага, когда вырасту, когда в моем распоряжении будут исследовательские мощности, когда я завоюю всемирный авторитет!.. – Ирония в его голосе звучала почти трагически. – Но мне бы хотелось побыстрей.
– Ты рассуждаешь как ребенок.
Он неохотно кивнул. Потом искоса поглядел на меня.
– Знаешь, дядя Роги, ты уберег меня от многих бед. Я только теперь начинаю понимать, как важно было избавить меня от папы, устроить в эту школу, где я мог без помех расти и развиваться… Должно быть, поступление в Дартмут вместо Джорджтауна тоже неспроста. Я доверяю тебе и не пытаюсь докопаться до мотивов. Но надеюсь, когда-нибудь…
– Всему свое время, – коротко отозвался я.
Несколько минут мы шли молча, потом он вернулся к предыдущей теме:
– Есть у меня еще одно соображение, почему моя телепатическая речь работает вхолостую. Не совпадают импульсы передатчика и приемника.
– Вполне возможно. Ведь наши голоса способны не только говорить, но и шептать, вопить, петь. Так же и в телепатических голосах могут быть другие регистры.
– Я знаю по меньшей мере два. Как мы общались с тобой дома, в Берлине, чтобы папа и Виктор не подслушали? На скрытом модуле. А у нас имеется и декларативный модуль, когда слышат все – и я, и ты, и папа, и Виктор. – Он остановился, задумался. И наконец высказал свою мысль: Дядя Роги, что, если скрытый модуль и есть самый эффективный? Допустим, когерентная телепатическая речь сродни лазерному лучу. Декларативный модуль схож с уличным фонарем – распространяет свет во всех направлениях, но освещает относительно небольшое пространство. А чтобы достичь дальней цели, необходим более мощный луч. Должно быть, мысли тоже надо концентрировать.
– Логично.
Он помрачнел.
– Но если это так, мои рассылаемые наугад телепатические призывы никогда не достигнут цели. Я ведь не знаю, в какой пучок их собрать, куда направить… Положим, твоя ментальная схема мне знакома, и я интуитивно настраиваюсь на нее. Но как обнаружить умственный почерк неведомых мне телепатов? – Дени помедлил, и вдруг строгое личико просияло. – Держу пари, они бы меня услышали, если б я был поблизости и обратился к ним на декларативном модуле! Тогда бы мне не понадобился их почерк. Я же услышал Элен с вершины в тот первый раз, когда она была на расстоянии полумили. А потом она меня слышала с двухсот ярдов. Но странно, мне ни разу не пришлось пообщаться с ней на скрытом модуле.
Я пропустил мимо ушей эту маленькую ложь.
– Ты что ж, будешь разгуливать в толпе и вылавливать телепатов? Не слишком ли утомительно?
– Слишком. Но должен быть другой способ идентификации, – отрезал он. – Поисковая метафункция.
Мы спустились с холма к ручейку. Его берега поросли кустарниками, которые любят влагу: свидиной кроваво-красной и гамамелисом. В тучах вдруг образовался прорыв, и сквозь него хлынуло солнце; казалось, безлистые ветви на миг окутала желтоватая дымка. Но потом я понял, солнце тут ни при чем – просто гамамелис цветет. Я мысленно привлек внимание Дени к странному феномену. Прямо какой-то всплеск ботанической магии, повторяющийся каждый год поздней осенью в лесах Новой Англии.
