– По крайней мере, голова на плечах у него есть, – заметил Рамирес. – Ты на машине, Роберто?
– Да, patron. Мы приехали с гринго. Как вы себе чувствуете?
– Эти гады превратили мое лицо в лепешку. И грудь горит. Хотя Мадонне пришлось хуже. Господи, – обратился он к трупу, – старая образина, ты спасла мне жизнь.
Он снова обернулся к Роберто.
– В жизни своей не видел такой уродины. Фу! Страшилище.
Роберто отвел Тревитта в машину. Тот, как в тумане, уселся на заднее сиденье. Пистолет до сих пор был у него в руке.
– Заберите-ка кто-нибудь у него оружие, – распорядился Рамирес, – пока этот американец не пристрелил еще кого-нибудь.
«Беретту» вытащили у Тревитта из пальцев.
Все уселись, и Роберто повел машину по извилистой горной дороге. Дважды он врезался в мусорный бачок, один раз задавил курицу и еще несколько раз едва разминулся с какими-то ребятишками.
– Куда? – спросил Роберто.
– Спрашивай у своего американского патрона, у американского босса, – сказал Рамирес.
– Ох, боже мой, – отозвался Тревитт, в голове у которого творился слишком большой сумбур, чтобы утруждать себя испанским. – Езжайте вы куда хотите.
Йост Вер Стиг поймает Улу Бега в Дейтоне и станет героем. Йост! Майлзу невыносимо было видеть его в героическом свете – да и в каком бы то ни было свете вообще.
Ирландец все растравлял и растравлял свое недовольство, и из крохотной искорки разгорелось грозное пламя, неиссякаемый источник энергии. Он возненавидел их всех: Йоста с его закадычным дружком Сэмом, однокашников по Гарварду, прикрывающих друг друга и помогающих друг другу, в то время как до него, Ланахана, им не было никакого дела, и Чарди, сделанного из совершенно другого теста, спортсмена, воплощенную горячность, гнев и силу, который даже не замечал хлюпика Майлза, полностью поглощенный самолюбованием и восхищением собственным героизмом.
Майлз возненавидел их, но у этого поворота событий, как ни забавно, имелись свои преимущества. Во-первых, просто поразительно, насколько полностью Йост отдался Дейтонской операции. Малейшая оплошность грозила привести к громкому провалу, и тогда прощай, Йост, даже твой Сэм ничем тебе не поможет. Во-вторых, в отсутствии Йоста была положительная сторона: Майлз вкусил ответственности. В штабе в Росслине теперь отчитывались перед ним. Это явно пришлось им не по вкусу, и все ходили хмурыми. Даже Чарди. Но Майлзу было все равно, что там им по вкусу.
К примеру, кудесник из техотдела, который прилетел из Бостона с отчетом о результатах наблюдения за Джоанной, был изумлен тем, что Вер Стига нет на месте. В данный момент он сидел в кабинете и неприятно поглядывал на Майлза, пока тот просматривал расшифровку записей.
– Я отметил потенциально важные места, – сообщил кудесник.
– Прекрасно, – рассеянно бросил Ланахан.
Разговоры этой парочки были такими нудными, такими банальными. Он попытался мысленно воспроизвести их.
Чарди: Я скучаю по тебе.
Джоанна: Ах, Пол, ну почему ты не можешь остаться?
Но у него не получалось вдохнуть в эти диалоги жизнь. Они выходили за рамки возможностей его воображения, за границы его интересов.
– Она не водит его за нос? Не сливает информацию на сторону?
– Не-а, – отозвался кудесник. – Если и сливает, то не по телефону. Загляни-ка в отчет за двадцать шестое мая.
Ланахан отыскал нужную страницу.
– Что это за хрен?
– Хахаль. Бывший хахаль.
Майлз погрузился в чтение.
«– Кто-то говорил мне, что тебя видели с мужчиной. Дважды. В двух разных местах, на выходных.
– Да. Это мой старый друг.
– Вы держались за руки.
– Да.
– Джоанна, ты что, влюблена в него?
– Думаю, да.
– Это тот самый парень, о котором ты никогда мне не рассказывала? С которым познакомилась за границей, когда была в Иране? Тайный агент?
– Дэвид, мне нужно уходить.
– Джоанна, я просто хочу убедиться, что у тебя все в порядке. У тебя все в порядке?
– Да, Дэвид.
– Ну и хорошо. Я рад. Я действительно рад, что этот парень вывел тебя из твоей хандры.
– Спасибо, Дэвид.
– Если тебе когда-нибудь захочется поговорить, поболтать, перемолвиться с кем-нибудь словечком, если тебе когда-нибудь станет одиноко или не с кем сходить в кино, ты знаешь, где меня найти. Договорились?
