— Правы, — процедил сквозь зубы доктор Керекеш, призывая взглядом на помощь жену.
Магда пожала плечами.
— Позвольте налить вам еще, господин Липтак, — любезно предложил Керекеш.
— Потребляю я это редко. Но сегодня я заслужил. Да.
— Вам благодарен весь дом, — сказала Магда.
— Время мое, к сожалению, истекло! — Керекеш вскочил и схватил портфель.
Липтак перепугался и вмиг изменил тактику.
— Много всякого плетут люди. И про вашу семью тоже плетут, господин главный врач. А вернее, про Жолта. Сами понимаете — бабы. Ну, и судачат, мелют языком без толку, без умолку.
Керекеш потянулся за своим пиджаком.
— Ну, я милиции так и сказал, — продолжал Липтак, — об жильцах нашего дома чтоб ни гугу.
Рука Керекеша остановилась, держа на весу пиджак.
— Я прямо так и сказал: не такой он парень, этот Жолт.
— Что значит «не такой»? — спросил сквозь зубы Керекеш.
— Ну, как прошлый вон год был еще взрыв… потом похищение персиков…
— Каких персиков?
— Э-э, господин главный врач! Кому есть дело до каких-то там, извиняюсь, дерьмовых персиков… И было всего-то их несколько штук, и давно это было, а может, и вовсе не было. Только вот мадам Ге?чеи дала показания, и записали ее показания в протокол. Вот в чем беда. Записали, что Жолт любит поджоги и что Гечеи видела, как он прилаживал шнур.
— Шнур?
— Ага, шнур. Запальный шнур. Веревку обмазал варом…
— Но ведь это было на прошлогоднее рождество, когда он хотел устроить бенгальский огонь, — перебила Липтака Магда. — Я поговорю с мадам Гечеи.
— Мы ни с кем говорить не будем! Хватит! — дрожащим голосом сказал Керекеш. — Благодарю вас, господин Липтак.
Почтальон не шевельнулся.
— Господин главный врач, покамест я здесь, — снисходительно сказал он, — бояться вам нечего.
Я не боюсь, господин Липтак, но…
— Протокол этот — тьфу. Уж я, господин главный врач, о том позаботился.
— Вот как! И что же?
— «Ха-ха, старший сержант, — старшему я сказал. — Хо-хо, говорю, знаем, знаем, ветер откуда дует». А старший только глазами хлопает. Во!
— Откуда же дует ветер, господин Липтак?
— Вот я и спрашиваю: «Кто взломал ту лавчонку, господин старший сержант? И кто стащил у Га?шпаров дамскую, извиняюсь, сорочку? Не хочу я этим никого обижать… Кто переманил ирландского сеттера, вот что скажите мне, господин или товарищ старший сержант» …Никогда ведь не знаешь, как обратиться, чтоб не обиделся ненароком…
— Вы совершенно правы, господин Липтак, за обращением надо очень следить, — заметила Магда, разыгрывая сочувственное внимание.
Почтальон оторопел. Потом покосился на Керекеша, повертел в руках пустую рюмку, хотел что-то сказать, но Керекеш его опередил:
— Послушайте, господин Липтак, меня интересует один лишь момент. Если я вас правильно понял, то на основании показаний, данных мадам Гечеи, мой сын… возможно, оказался на подозрении. Известно об этом вам что-нибудь или нет?
— А то как же, чтоб неизвестно, господин главный врач! Кто, как не я, навел милицию на след?
— Прекрасно, вы навели на след…
— Я и Би?жу.
— Кто такой Бижу?
— Бижу? Да ищейка же. Вон у кого, извиняюсь, нюх так нюх. Можно сказать, замечательный нюх. С ходу определила преступника.
— Значит, преступник известен? — спросил Керекеш.
— А как же! Я так старшему сержанту и сказал, когда прибыли мы в тот дом. Знаете, тот франтоватый дом на склоне горы… Я супруге своей говорю: «Не дом, а загон для овец, черт бы его побрал… делают из стекла загон овечий для хулиганов».
Керекеш швырнул портфель. Магда поняла, что он сейчас вспылит, и сделала успокаивающий жест.
— Так что же вы сказали старшему сержанту, господин Липтак? — кротко спросила она.
— «Мы на месте, господин старший сержант», — вот что я ему сказал.
— Вы это ему сказали, — проговорил задумчиво Керекеш, и с лица его словно смыли выражение страха. — Выпейте, прошу вас, еще стаканчик!
Почтальон расплылся в благодарной улыбке. С молниеносной быстротой он опрокинул коньяк и теперь уже без смущения стал рассказывать дальше, вволю расплескивая «философские речения», густо отдающие духом пивной.
— Так вот и было, господин главный врач. Я не очень-то привычный, чтоб ошибаться, я и погоду предскажу вернее, чем весь метеорологический прогноз. Всех я в округе знаю. Как же мне было жулика не узнать? Ну, само собой, дело это нелегкое, и надобен ко всему свой, особый подход. Вон и сам господь бог мир наш творил целых шесть дней. Нашли, значит, главного педагога, только он был не директором, директор толстый, а этот длинный и тощий, как старый сухарь… Собаку в институт, мол, приводить запрещается. Ну, посмеялся же я до упаду: дескать, тут тебе институт и все тебе тут запрещается. Старший, значит, сержант в момент ему объяснил, где, стало быть, раки зимуют. Мигом жуликов привели, рядком выстроили, и собака перед ними прошлась раз, два и три. Ну, думаю, пришло время взяться за дело мне. А старший сержант мне бормочет: молчи. И тут собака — вы не поверите, господин главный врач, — останавливается перед белобрысым одним хулиганом и давай тыкать носом в его штаны… Только что человеческим языком не сказала: вот он, жулик этот, злодей!
