— Спокойнее, дружище, — сказал Карамон, — нам предстоит неблизкий путь, незачем подвергать обувку и наши старые кости таким испытаниям.— Он кивнул в сторону Стила, чья черная грива развевалась уже далеко впереди.— Пусть наш юный друг некоторое время побудет наедине с собой — ему надо о многом подумать. Наверняка в его голове все перемешалось, как в этом горном ручье.
Они проходили мимо стремительного, пенящегося горного потока, с яростью рвущегося к морю. Вода бурлила и клокотала, грохоча на порогах и звеня в узких расселинах.
— Когда мы выйдем на равнину, он уже успокоится, — закончил размышления Карамон.
— Вряд ли. — Танис утер мокрое лицо, которое уже обожгло утреннее солнце. Он чувствовал, как вспотел под кожаной броней, но нашел в себе силы беззаботно улыбнуться и хлопнуть огромного воина по плечу. — Да, ты мудрец, друг мой!
Карамон обескураженно пожал плечами:
— Не уверен.... Все мое богатство — это трое мальчишек. В них-то я понимаю.
Но Танис услышал невысказанный упрек.
— Ладно, пошагали, — резко бросил он и оглянулся на Сару.
— Я буду ждать вас тут, — крикнула она. — Всполох беспокоится, я останусь с ней.
— Лишь бы ты не пошла следом за Стилом, — пробормотал Танис, продолжая спуск.
— Да благословят вас Боги!
— Это точно. Один из них непременно благословит, — покачал головой Полуэльф.
Ему совершенно не хотелось думать — который.
Глава девятая
Черная лилия, Белая роза
Крепость, известная как Башня Верховного Жреца, была построена Винасом Соламном, основателем Соламнийского Рыцарства, в Век Силы. Она охраняет Западный Проход и расположена неподалеку от одного из главных городов Ансалона — Палантаса. После Катаклизма, вину за который множество людей ошибочно возложило на рыцарей Паладайна, Башня Верховного Жреца оказалась фактически брошенной, ее гарнизон разбежался, спасая собственные жизни. В ходе Войны Копья крепость вновь восстановили, она сыграет основную роль в защите Палантаса и окружных земель.
Астинус делал записи о тех героических днях, и вы всегда можете найти их под заголовком «Драконы Зимней Ночи». Там изложена история Стурма Светлого Меча, погибшего в ужасной битве с драконами.
Процитируем древние строки: «Стурм посмотрел на восток. Полуослепленный ярким солнечным блеском, он все же различал драконов, словно сгустки тьмы. Существо снизилось, пролетев ниже уровня стены, и рыцарь понял — синий дает возможность атаковать и своему всаднику. Два других темных паладина закружились неподалеку, ожидая, не понадобится ли их повелителю помощь в борьбе со столь наглым рыцарем.
На миг небо очистилось, но тут же его потряс оглушающий рык крылатой твари — уши Стурма едва не лопнули. Зловонное дыхание дракона заполнило легкие рыцаря, он покачнулся на месте и едва не упал. Огромная пасть метнулась к Стурму, но тот был настороже и вонзил древний клинок в одну из чешуйчатых ноздрей — синий взревел еще раз, но уже от боли и ярости, орошая камни кровью.
Но Стурм слишком раскрылся, времени на защиту уже не оставалось. Драконий всадник поднял копье, и замерцавший в солнечном свете наконечник глубоко вошел в тело человека, легко пронзая доспехи и плоть...»
Стил оторвался от чтения и самодовольно оглянулся на сопровождавших его мужчин, наблюдая за реакцией каждого.
— Светлые Боги... — Челюсть дяди отвисла и придала ему весьма глупый вид (по презрительному мнению Стила), Полуэльф мрачно смотрел юноше в глаза.
— У тебя прекрасная память.
— Это необходимо воину, Повелитель Ариакан всегда велит тщательно изучать врага. — Стил предпочел не упоминать, что рассказ о событиях той войны он впервые услышал от Сары будучи ребенком.
Танис медленно обвел взглядом высокие стены и остановился на центральной башне.
— Около тех зубцов умер твой отец — если ты заберешься наверх, сможешь различить следы его крови на камнях.
Стил вяло, без любопытства поднял глаза: стена не пустовала, дозоры до сих пор несли службу — в Соламнии было тревожно. Внезапно все они исчезли, остался лишь один человек, в сверкающих серебряных латах, знающий, что он обречен на смерть, но принимающий ее, лишь бы сплотить и объединить деморализованное Рыцарство. Стил увидел и яркую вспышку, и красную кровь, льющуюся по мерцающей броне. Сердце юноши забилось сильнее — он всегда, с тайной гордостью, любил легенду о Стурме. Может, это голос крови пробуждается в нем?
