— Тогда выкладывай! — потребовал Танин.
— Мм... дело в том, парни, — заикаясь, начал Дуган, наматывая на палец кончик черной бороды, — что... я куда-то ее задевал...
— Задевал? — переспросил изумленный Стурм.
— Серую Драгоценность? — Палин встревоженно огляделся, опасаясь увидеть серое свечение.
— Возможно, «задевал» не совсем точное слово, — промямлил гном. — Понимаете, мы решили метнуть кости в ночь перед тем, как покинуть остров, и... — Голос его затих.
— Ты ее проиграл! — простонал Танин.
Палин и Стурм молча глядели на Дугана, слишком ошеломленные, чтобы говорить.
— Да, парень. — Гном тяжело вздохнул. — Ставка была полный верняк, но...
— Значит, Серая Драгоценность снова затерялась на Кринне... — пробормотал Палин.
— Боюсь, что да. Но, в конце концов, я ведь и в первый раз ее проиграл, как вы помните. Но не унывайте, парни, — сказал Дуган, положив руку Палину на плечо, — мы вернем ее. Однажды мы обязательно ее вернем!
— Что значит «мы»?! — прорычал Танин.
— Клянусь Паладайном, Гилеаном, Темной Королевой и всеми Богами, если я замечу когда-нибудь, что ты просто смотришь в мою сторону, гном, то развернусь и пойду — нет, побегу — в противоположном направлении! — искренне поклялся Стурм.
— Я сделаю то же самое, — сказал Палин.
— И я! — присоединился Танин.
Дуган некоторое время грустно взирал на братьев. Вдруг лицо гнома расплылось в улыбке, а черные глаза лукаво засверкали.
— Хочешь поспорить?