В измученном сознании Палина замерцали первые проблески понимания. Он смутно начал видеть правду. Но хотя свет и пролился на его мысли, они оставались все такими же запутанными, и юноша никак не мог в них разобраться или решить, следует ему чувствовать облегчение или еще больше испугаться.
— Может, нам разбить зеркала? — предложил Танин, моргая и стараясь прогнать море ярко-голубых точек, плавающих перед глазами,
— Я бы не стал,— предостерег Дуган.— Эта вещица может взорваться.
— Хочешь сказать, тут западня? — нервно спросил Стурм.
— Нет! — раздраженно ответил гном. — Хочу сказать, что он сделан механиками. Значит, может взорваться.
— Если бы он взорвался, — Танин задумчиво поскреб подбородок, — то, вероятно, разнес бы дверь.
— И нас вместе с ней, — заметил Палин.
— Только тебя, Маленький Брат, — обнадежил его Стурм. — Мы спустимся пониже.
— Надо пробовать, Палин, — решил Танин. — Мы не знаем, как долго еще продержимся против воздействия камня. Взрыв будет несильным, — добавил он успокаивающе. — Механизм не слишком громаден.
— Не слишком. Он просто занимает всю дверь. Прекрасно! — проворчал маг. — Отходите.
Предупреждение было излишним. Дуган уже спешил вниз, за ним спускался Стурм, Танин зашел за угол, но встал так, чтобы видеть Палина.
Осторожно подкравшись к устройству, маг занес конец посоха над первым зеркалом, отвернув лицо и зажмурив глаза.
В этот момент из-за двери донесся голос:
— Я уверен, тебе нужно всего лишь повернуть ручку.
Палин остановился.
— Кто это сказал? — крикнул он, отступая.
— Я, — кротко ответил голос. — Просто поверни ручку.
— Хочешь сказать, что дверь не заперта? — изумленно спросил молодой маг.
— Никто не совершенен, — ответил, оправдываясь, голос.
Палин осторожно протянул руку и, отодвинув несколько рычагов и отвязав несколько веревок, смог повернуть ручку двери.
Послышался щелчок, и дверь со скрипом отворилась.
Войдя в зал с некоторым трудом — его мантия цеплялась за шестеренки, — Палин с опаской огляделся. Он оказался в зале, имеющем форму конуса, — стены сходились в одну точку наверху. Помещение ярко освещали большие масляные лампы, установленные в центре зала.
Танин уже собирался войти следом, но Палин не позволил ему этого сделать.
— Стой! — предостерег он, хватая старшего брата за руку. — Посмотри на пол!
— И что это? — спросил Танин. — Какой-то рисунок...
— Это пентаграмма, магический символ,— тихо проговорил Палин.— Не заходи в пределы света ламп!
— Для чего она тут? — Стурм посмотрел через широкое плечо Танина, а Дуган прыгал сзади, пытаясь хоть что-нибудь увидеть.
— Думаю... да! — Палин посмотрел на самый верх. — Она удерживает Серую Драгоценность! Смотрите наверх!
Все запрокинули головы — все, кроме гнома, который начал громко ругаться из-за того, что ему ничего не видно. Встав на четвереньки, Дуган наконец сумел протиснуть голову между ног Танина и Стурма и, вывернув шею, посмотреть вверх, подметая пыльный пол бородой.
— Да, парни, — -сказал он наконец с долгим вздохом. — Это она! Серая Драгоценность Гаргата!
В воздухе, под самой вершиной конуса, висел драгоценный камень серого цвета.
Форму его невозможно было определить, так же как и размер, поскольку они постоянно изменялись — сначала он казался круглым и размером с мужской кулак; затем сделался призмой величиной уже с целого человека; потом кубом не больше женской безделушки, потом снова круглым...
Когда они только вошли в помещение, Драгоценность была темной, она даже не отражала света ламп внизу. Но сейчас вокруг нее начало появляться собственное мягкое серое свечение.
Палин ощутил, как тело покалывает проходящая сквозь него магия. В сознание нахлынули слова заклинаний неимоверной мощи. Дядя по сравнению с ним просто слабак! Он будет править миром, небесами, Бездной...
— Спокойно, Маленький Брат, — донеслось до него словно издалека.
— Держись рядом, Танин! — воскликнул Палин, протянув к брату руки. — Помоги мне бороться с ним!
— Бесполезно, — раздался голос, который они слышали из-за двери, но на этот раз в нем звучали грусть и отчаяние. — Ты не можешь сопротивляться. Он поглотит тебя так же, как и меня.
