Джералд протянул ей бокал. И Мелисса поняла: что бы ни произошло в его жизни за эти десять лет, он не утратил того, что неизменно привлекало к нему людей, — ощущения сдержанной силы, которая отличала его от всех остальных знакомых ей мужчин.
— Как поживает твой отец? — поинтересовался Джералд, усаживаясь рядом с ней.
— Спасибо, у папы все хорошо, — пробормотала Мелисса, пытаясь хоть немного отодвинуться от собеседника. Упругое, мускулистое бедро, что прижималось сейчас к ее ноге, приводило женщину в смущение. — Хотя… хотя на самом деле не так уж и хорошо.
Проклятая кушетка явно задумывалась для влюбленных парочек — отодвигаться было некуда.
— Жаль, — пробормотал Джералд. — А в чем дело?
Мелисса вздохнула.
— Бедный папа решил поиграть на бирже. Но купил не те акции.
— Да уж, не повезло. — Джералд нахмурился. — И много денег он потерял?
— Да почти все, — невесело призналась собеседница. — Дом мы еще умудрились сохранить, однако поместье пришлось продать.
— А как твоя мачеха? — продолжал расспрашивать он. — Едва ли такой оборот событий ее порадовал. Не представляю Клару на мели.
— Это точно! — Мелисса безрадостно усмехнулась.
Вряд ли кто из людей, малознакомых с блистательной Кларой Халлидей, мог представить, что за мегера таится под обликом ослепительной светской красавицы. Классическая мачеха из «Золушки». Умудрившись запустить коготки в отца Мелиссы всего через год после смерти его жены, Клара превратила жизнь девочки в сущий ад. Когда же муж разорился, она и вовсе показала истинное лицо.
— Сам знаешь, крысы первыми бегут с тонущего корабля. Она в два счета развелась с папой и благополучно выскочила замуж за какого-то скотопромышленника из Техаса.
Джералд рассмеялся.
— Смотрю я, она все тот же ходячий ужас, да?
— Ужас — не то слово! — пылко согласилась Мелисса. Словно и не было этих десяти лет. Они с Джералдом всегда легко находили общий язык — их роднили одинаковые взгляды на жизнь, одинаковое чувство юмора.
— Приятно видеть, что ты совсем не изменилась. — Джералд обвил рукой талию Мелиссы. — Я скучал по тебе все эти годы.
В голове женщины мгновенно раздался сигнал тревоги. Она помнила эти вкрадчивые, чувственные интонации, этот настойчивый огонек в глубине карих глаз. Мелисса чувствовала, что слабеет. Джералд прижался к ней, лица их теперь находились буквально в нескольких дюймах друг от друга. А ведь и на куда большем расстоянии бедняжке было трудно противостоять откровенной сексуальности этого опасного мужчины. И за десять лет она ничуть не стала слабее. Мелисса огромным усилием воли попыталась развеять наваждение.
— Ты сильно ошибаешься, — ответила она Джералду со всей твердостью, какую только могла придать голосу. — Я очень даже изменилась. Можно сказать, стала другим человеком. Той глупенькой неопытной девочки, с которой ты был когда-то знаком, больше нет. Поверь, она давным-давно умерла… Что же до твоего нелепого утверждения, будто ты скучал по мне, — продолжила она, криво усмехнувшись, — в жизни не слышала подобного вздора! У меня, знаешь ли, есть глаза, и читать я тоже умею. А среди прочего колонки светских сплетен. Так что, дорогой Джералд, оставь свои приемчики для доверчивых дурочек, которых кругом полным-полно… А теперь, с твоего позволения, — Мелисса решительно отстранилась и поднялась, одергивая жакет, — мне пора. Нельзя пускать свадьбу на самотек. Надо, знаешь ли, позаботиться, чтобы все шло по плану.
Она и сама не знала, как сумела удалиться твердой, уверенной походкой и с гордо поднятой головой. В мыслях царил полнейший сумбур, сердце смятенно билось в груди.
Утешало лишь одно: Джералд получил-таки давно заслуженный отпор. Пусть десять лет назад она вела себя глупее некуда, но теперь подвела наконец черту под той жалкой детской историей. После подобной неудачи надменный гордец вроде Джералда Моргана оставит всякие попытки снова проторить дорожку к ее сердцу!
Однако если бы Мелисса обернулась и увидела, с каким выражением он провожает ее взглядом, возможно, она бы так не торжествовала. Ни уныния, ни возмущения не было на его лице и в помине. Напротив, в глазах Джералда Моргана плясали озорные искорки, на губах блуждала задумчивая полуулыбка, одна бровь чуть заметно приподнялась.
