Другие укрепления севастопольцев уничтожались каждый день, но за ночь возводились новые. Огонь по городу велся из 1340 орудий. Это больше, чем было при Бородине у русских и у французов, вместе взятых. Из 34 тысяч бойцов, которые защищали Севастополь, к концу осады в живых осталось всего 800 человек.
Так продолжалось до тех пор, пока все трое командующих гарнизоном – Корнилов, Истомин и Нахимов – не были убиты. Корнилов погиб во время первого артобстрела, Истомину оторвало ядром голову. Нахимов, отдавший ранее приказ затопить корабли, погиб последним: 28 июня 1855 года на самом обстреливаемом редуте – Малаховом кургане – его настигла пуля. Как утверждали в своих воспоминаниях адъютанты Нахимова, адмирал находился тогда в глубокой депрессии и буквально искал смерти.
Кажется невероятным, но день похорон Павла Нахимова стал единственным днем за все время осады, когда англичане и французы прекратили обстрел Севастополя. Союзники наблюдали за процессией с взятых высот с приспущенными флагами. Ни одного выстрела в тот день не было сделано.
О подвигах севастопольцев ходили легенды. Самой легендарной личностью среди осажденных стал матрос Черноморского флота и участник Синопского сражения матрос Петр Кошка. Он в одиночку участвовал в 18 вылазках в лагерь противника и однажды привел оттуда сразу трех «языков».
Не менее известны и подвиги врачей, оставшихся в городе. Именно во время осады Севастополя Николай Иванович Пирогов впервые в мире применил наркоз в военно-полевых условиях. Он же создал первые временные госпитали для раненых жителей Севастополя.
Под градом снарядов Пирогову приходилось не только оперировать раненых, но и читать лекции молодым врачам и волонтерам. Мало кто знает, что эти лекции посещал и артиллерийский офицер Лев Николаевич Толстой. Его батарея – четвертый бастион – располагалась на месте, которое сегодня называется Историческим бульваром. Несмотря на непрекращающуюся бомбардировку города, именно во время той многомесячной осады Толстой напишет первый из своих знаменитых «Севастопольских рассказов».
Историк Вардан Багдасарян уверен, что этот период стал началом литературного пути писателя: «Образ войны сформировался у молодого Льва Толстого как раз во время Крымской кампании, и потом уже благодаря непосредственному участию в боевых действиях произошло своего рода преломление во всем его дальнейшем творчестве».
Спустя почти год после начала осады Севастополь был взят, оставшиеся в живых защитники покинули его. Но английские и французские солдаты, уставшие от многомесячной битвы всего за один город, физически не могли продолжать воевать – идти дальше захваченного Севастополя у них просто не осталось сил. При этом в Англии набор в армию продолжался. Новоиспеченных солдат отправляли в Крым из порта Рочестер. Специальные зазывалы охотились за рекрутами по пабам и грязным портам, обещая за службу в армии все блага мира, даже когда все английское общество стало осуждать эту войну – затянувшуюся и кровопролитную. А главное, бессмысленную – ведь по мирному договору России вернули захваченные англичанами и французами Крым и Балаклаву, при этом не позволив взять под протекторат христианские районы Турции, а Черное море признали нейтральным.
Отобрать Крым у России и сделать его своей колонией европейцы попытались и спустя почти 60 лет, в 1918 году. К востоку от Симферополя был город Карасубазар, позже переименованный советским правительством в Белогорск. Именно здесь в 1918 году проходили ожесточенные бои солдат Красной армии с немецкими интервентами. Несколько европейских держав вторглись в ослабленную революцией и гражданской войной Россию, чтобы отхватить себе кусок от наших земель, – и выбрали они для этого Крым. Планы колонизации Крыма и установления в нем временного правительства разрабатывал лично генерал-полковник Эрих Людендорф, командующий германскими войсками во время Первой мировой войны и автор концепции тотальной войны. Но стать хозяевами Крыма немцам так и не удалось – им помешало падение кайзеровского режима.
