снова подумала: а сможет ли она справиться с этим? Но потом я взглянула на
Кэролайн, которая тоже смотрела на маму. Секундой позже она мягко
произнесла:
- Вот так он выглядит сейчас. Можно заметить, что крыша слегка
провисла, это из-за последнего шторма.
Мама молча кивнула, и Кэролайн продолжила:
- Ее надо отремонтировать, а еще надо будет заняться отделкой стен.
Плотник сказал, что можно было бы установить фонарь, потому что окна
маленькие, и в доме слишком темно. Ты же помнишь, тебе никогда это не
нравилось.
Я тоже помнила. Мама всегда включала все лампы в гостиной,
жалуясь, что ничего не видно, а папа заявлял, что так гораздо легче засыпать
– и, действительно, проваливался в сон прямо на диване. Вопрос всегда
оставался открытым, и мама предпочитала проводить время в прихожей, где
были дверь и окно побольше. Под домом жили мыши, и это, кстати, тоже
расстраивало, а, вернее, пугало ее. Интересно, о чем она думает сейчас? Ей
тяжело перенести этот момент, мне тоже тяжело, но я вспомнила все, что
говорила Кристи пару дней назад: нельзя бояться, от страха можно
пропустить всю жизнь.
- Правда, насчет фонарей я не уверена, - щебетала Кэролайн. – Не знаю,
будет ли от них толк, и стоят ли они того вообще.
- Зависит от фирмы, - подала голос мама, наконец. – И от размера.
Бывает по-разному.
Я определенно уважала свою сестру. При всем ее давлении на нас и
безумной скорости, Кэролайн знала, что делает. Привезла нам несколько
снимков, разложила по полочкам план работы и продолжала мягко, но твердо
направлять по своему пути нас с мамой, прекрасно понимая, что для нас это
не так легко.
На экране появлялись новые снимки – комната за комнатой. Сперва я с
трудом могла удержаться от непрерывного сглатывания комка в горле, но
голос Кэролайн и ее размышления вслух о том, что предстоит сделать,
успокоили меня и, судя по всему, маму. Стоило кому-то из нас застыть с
каменным выражением на лице, как она спрашивала, что мы думаем о том
или этом, как лучше сделать вот здесь и оформить все вот тут. Каждый раз
мама отвечала ей, а я согласно кивала, и обстановка разряжалась, а на
следующей фотографии все повторялось.
Когда слайд-шоу из снимков закончилось, я вышла из комнаты,
оставив маму с Кэролайн обсуждать плюсы и минусы фонаря под окном, и
направилась к себе, чтобы погладить кое-что для завтрашнего дня в
библиотеке. Я уже почти закончила с этим, когда в дверях появилась мама.
Она прислонилась к дверному косяку, скрестив руки на груди.
- Ну, твоя сестра, судя по всему, нашла себя, занявшись этим, как ты
считаешь?
- А где она?
- Ищет что-то в машине. Хочет показать мне образцы ткани, - мама
вздохнула и провела рукой по волосам. – Судя по всему, вельвет преследует
меня все эти дни.
Я улыбнулась, разглаживая штанину.
- Она эксперт в этом. Ты же знаешь, она проделала колоссальную
работу в их домике в горах.
- Да, знаю, - на минуту мама замолчала, наблюдая, как я вешаю брюки
на спинку стула и беру футболку. – Но я не могу не думать о том, сколько
понадобится времени и денег, а ведь дом такой старый. Твой отец всегда
говорил, что и там фундамент уже не тот, что раньше… Я просто спрашиваю
себя, стоит ли это того?
Я потихоньку добралась до пары джинсов, одолженных у Кристи.
Чернильные рисунки на штанинах были такими же темными, как виделись
мне тем вечером. Как будто что-то могло измениться на джинсах!
- Возможно, это будет весело, - предположила я. – И мы все будем
рады снова вернуться в это местечко.
- Не знаю, - проговорила мама, поводя плечами. – Хотелось бы мне,
чтобы все было так просто. Нам придется сделать очень много. К тому же,
фундамент может не выдержать… Я просто не знаю.
- Ну, может, с фундаментом все не так плохо? – я опустила взгляд на
гладильную доску. Сложно было думать об этом доме, обсуждать его, как
