– Знает он про меня? – поинтересовалась она. – Ты ему сказал?
– Должен был сказать, иначе он не пришел бы. Мы должны были прийти к нему на прием.
Дверь открылась.
– Очень жаль, что я заставил вас ждать, – раздался звучный голос. – Я перепутал этажи.
Она услышала, как Верд резко вздохнул.
– Ах… но вы не тот, кого я ждал.
– Я пришел в качестве заместителя доктора Конроя. К сожалению, он не смог освободиться. Знаете, так занят приемом пациентов! Уйма работы,
Верд промолчал.
Незнакомец, должно быть, заметил смущение на его лице. Он продолжал теперь формальным тоном:
– В отношении прививок я такой же специалист, как и доктор Конрой. Хотите взглянуть на мое врачебное удостоверение? Вот, пожалуйста.
Затем прибавил укоризненно:
– Вы знаете, мы, как правило, не делаем прививок на дому. Только при особых обстоятельствах, как в вашем случае, мы можем сделать исключение.
– Я знаю и ценю это, – ответил Верд, переводя разговор на другую тему. – Прошу вас перейти к делу, доктор.
Дверь закрылась. Было слышно, как кто-то сел в кожаное кресло.
– Это дама, о которой идет речь?
Она еще сильнее вцепилась в ручки кресла.
– Да, доктор. Это моя жена.
– Добрый день, – приветствовала она его и взглянула в ту сторону, откуда доносился его голос.
– Могу ли я где-нибудь помыть руки? – спросил врач.
Верд показал ему ванную, затем подошел к Мартине. Он положил ей руку на плечо и прижал к себе, словно хотел придать ей мужества.
– Все хорошо, – прошептала она. – Я не боюсь. Действительно не боюсь.
Врач вернулся из ванной. Верд отошел от нее.
– Я хочу, чтобы вы сначала сделали прививку мне, доктор.
Он обнажил свою руку.
– Как вам угодно, – ответил врач. – Лично я считаю, что мы не должны заставлять ждать вашу жену.
Она не знала, сделал ли Верд какой-либо жест или же кивнул в знак согласия, но только почувствовала, что оба мужчины оказались возле нее.
– Дай мне руку, любимая, – тихо проговорил Верд.
Рукав ее платья был засучен, она ощутила прикосновение к коже холодной влажной ваты, затем непродолжительную колющую боль. Потом снова прикоснулась холодная влажная вата.
– Прижмите ее плотно на минуту, – попросил врач.
Теперь наступила очередь Верда. Она услышала, как он приглушенно вскрикнул.
– Ваша жена держалась более мужественно, – заметил врач.
Она улыбнулась.
– Вот и ваша прививка. Можете отправляться на борт.
Дверь захлопнулась – врач ушел.
Когда прошло минуты две, почему-то страх охватил ее.
Он присел на ручку ее кресла.
– Как ты себя чувствуешь? Ты ощущаешь что-нибудь?
Она не ответила, словно не поняла этих вопросов.
Он схватил ее за руку.
– Мартина! – встревоженно воскликнул он. – Что с тобой? Твоя рука холодна как лед.
Он вскочил и встал как вкопанный, продолжая сжимать ее руку. Холодный пот выступил у него на лбу. Ужасная мысль промелькнула у него.
– Твоя рука такая же холодная, – возразила она. – Я чувствую это.
– Ты подумала о том же, Мартина?
– Я боюсь, – тихо сказала она, всеми силами стараясь не потерять самообладания. – Что это… что это…
– Я тоже этого опасаюсь, – признался он.
Они были на пароходе в открытом море. В океане, который разделял два континента. Воздух имел соленый запах. Время от времени вода плескалась об иллюминаторы. Равномерное покачивание корабля успокаивало и утешало.
Аллен все время был возле нее, редко оставляя ее одну. Каждая миля, которую проходил корабль, приближала безопасность, и Мартина стала мало-помалу увереннее. В один прекрасный день она перестала опасаться.
Они не шли ни на какой риск. Хотя злой рок перестал висеть над ними, хотя этот маленький плавучий мирок был отрезан от других миров и ни один человек не мог ее настичь, они не стали ничем рисковать. Они весь путь проделывали наедине и всеми силами старались не уменьшить ее шансов на спасение из-за какого-нибудь легкомысленного поступка.
Дверь каюты запиралась на всю ночь; она спала в дальней комнатке, а он в ближней к двери на откидной кровати. Около девяти утра раздавался стук в дверь – стюард ставил поднос перед их дверью, В каюту он не входил.
Около одиннадцати снова стучали. На этот раз стучала стюардесса, которая приходила убирать каюту. Она была единственной персоной, которой разрешалось посещать каюту. Но и она не видела Мартину. Лишь по некоторым предметам, находящимся здесь, могла догадаться, что он путешествует вместе с женщиной. Но она не могла описать наружности этой женщины и, конечно, не знала, что та слепая. Никто на всем корабле не знал этого. Он привез ее сюда в темноте, и после этого никто не видел ее лица.
