186
Кэтрин с рыданиями вспоминала: "Я чувствовала, как у меня в голове что-то лопалось и трещало. То, что оказывалось на пути инструмента, просто ломалось, а трубку засовывали все глубже. Процедура была очень неприятная, но боли не причиняла. "Интересно, что они мне сломали. Я не знаю анатомии, но они что-то пробили, чтобы добраться до мозга. Я не знаю, что повреждено, я хочу знать, заживет ли то, что они пробили". В ответ я стал убеждать Кэтрин, что ей едва ли нанесли необратимое увечье. Позднее девушка призналась, что опасается, не осталось ли у нее в мозгу обломков костей. Я спросил Кэтрин, что она видела после того, как зонд убрали. Она сказала, что на инструменте и у нее на ноздре было немножко крови, но она не видела ткань, отобранную для анализа. "Исследователь передал инструмент помощнику, который отнес его в дальний угол комнаты и что-то с ним делал, но я не могла рассмотреть что". В этот момент Кэтрин сказала, что она все видит, как в контактных линзах, но на самом деле она их не вставляла. Теперь в ее памяти всплыл образ исследователя. "Он всматривается в меня, прикидывая, что еще можно сделать". Я прошу ее рассказать, какие у него глаза. Но она видит их "очень, очень туманно, они не мигают, похоже, что это вообще какие-то щели в голове. И они целиком черные. Зрачков не видно. Не видно радужной оболочки, белков - ничего. Они целиком черные". Я задал вопрос: "Что вас так насторожило в его глазах?" Кэтрин ответила, что, возможно, они так поразили ее, потому что в ней не видели личности. На нее смотрели как на подопытное существо. По словам девушки, если бы она умерла на этом столе, исследователь пожалел бы только о том, что она провалила ему эксперимент. И все это отразилось в его глазах.
Главное чувство, которое преобладало в Кэтрин, - абсолютная беспомощность. "Я напугана происходящим и тем, что мне предстоит; продолжает Кэтрин. - Они считают нас низшими существами, превосходство сквозило во всех действиях этих
187
ществ. Они даже ничего мне не сказали, не предложили залезть на стол. Отношение было, как к неодушевленному предмету", - вспоминает Кэтрин. Я спросил, все ли выказывали такое отношение. Пациентка вспомнила, что исследователь проявлял его более других, но остальные пришельцы разделяли это отношение.
После этого существа сняли Кэтрин со стола и повели в другую комнату. Она снова заволновалась, ей показалось, что перед ней - совершенный мрак. В то же время девушка чувствовала, что она что-то видела в соседнем помещении. Далее между нами произошел такой разговор:
Я: Что теперь вызывает провал в памяти?
Кэтрин (очень тихо): Я не хочу знать.
Я: Вы хотите знать? Вы не хотите знать? Извините, я не расслышал.
Кэтрин: Я хочу знать, но думаю, что это очень страшно.
Я: Страшно то, что случилось с вами?
Кэтрин: То, что я видела, было очень страшно.
Решив, что ей потребуется помощь, Кэтрин согласилась продолжить нашу игру. Она предложила заслать в комнату "агента", чтобы он по нашей команде включил на две секунды фонарь и рассказал, что он увидит при свете. Отчет нашего "агента" шокировал и Кэтрин, и меня. В комнате по стене были расставлены "ящики". Они стояли в пять или шесть рядов, друг на друге, с пола до потолка. "Агент" доложил, что ящиков - штук сорок, и в каждом что-то или кто-то есть. Отчет прервался - две секунды, отпущенные на осмотр, истекли. Мы с Кэтрин выждали еще две секунды и снова приказали "агенту" докладывать. На этот раз он увидел "этих существ, на вид - деформированных, и в каждом торчит какая-то штука". Теперь Кэтрин сказала, что она знает, о чем рассказывает наш "агент", и вызвалась вспомнить, что она видела, проходя через это помещение.
Это были скорее не ящики, а аквариумы, освещенные сзади, в них лицом к проходу плавали миниатюрные существа, как будто это были младенцы.
188
Эта картина напомнила ей магазин игрушек, где вся витрина заставлена коробками с куклами "Барби" под прозрачными пластиковыми крышками. У младенцев были крупные головы, пропорции тела те же, что и у взрослых пришельцев. Существа плавали в воде или в какой-то другой жидкости.
