А что такое?
СОЛДАТ. Что вы делаете?
ЕВА. Не строй из себя невинность. Думаешь, зачем тебя сюда позвали? Разговаривать? Восхищаться твоим остроумием и глубиной мысли? Всё это я найду, когда захочу. И даже если не найду, то уж точно не стану посылать за тобой, безмозглый маленький oysvorf[34]. Да ты за грош готов перепихнуться ночью под мостом.
СОЛДАТ. Не понимаю, как так получилось. Я не…
ЕВА. Что-то я не заметила, чтобы ты был против хорошо провести время. (КЛАРЕ.) А ты?
КЛАРА. Не-а.
СОЛДАТ. Кто я, по-вашему, такой?
ЕВА. Мы знаем, кто ты такой.
КЛАРА и ЕВА(вместе). Просто никак не сойдёмся в цене.
Хохочут. Потом снова наполняют бокалы.
СОЛДАТ. Я думал, вам не этого нужно.
ЕВА. Открыл ящик, а теперь боишься заглянуть внутрь. Не волнуйся. Там пусто. Все летучие мыши разлетелись. Господи, презренные женщины! Пять минут, и твоя душа тебе не принадлежит.
КЛАРА. А магометане считают, что у них души нет.
ЕВА. Не лишено смысла. Вот если бы кто-то из них был на моей стороне. Но они на другой стороне. Потому что… (Набрасываясь на КЛАРУ.) …твои жалкие вояки, если не отступают, то всё свободное время, которого у них слишком много, заняты изготовлением фарша из африканцев. Боже мой, как же дорого я заплатил за твою дружбу! Империалист.
КЛАРА. Сучья да камни.
ЕВА. Не перебивай. Невыносимо, когда появление на свет воинов зависит от низшего существа. Невыносимо, что существо, которое только и может что стирать, наряжаться да плодить щенков, должно стать необходимым спутником волевого мужчины. Но что поделаешь! Без женщин в политике невозможно. Куда они, туда и мужчины. Но ведёт женщин самый сильный. По всей Германии женщины шепчут моё имя при первом поцелуе, стонут в минуту оргазма, выкрикивают при родах. На пупках у них татуировки в виде свастики. Они бросаются в гекатомбы перед моей машиной в надежде, что я их изувечу, а потом утешу. Женские блоки партии предлагают мне возродить для них право сеньора. Каждое утро я получаю множество эротических посланий, способных разжечь огонь в чреслах отшельника. Так с чего ты взял, что чем-то от них отличаешься? Отличаешься. Отли-чаешь-ся. Да… какое-то отличие есть. Но какое? Ты не замечаешь?
КЛАРА. Что у тебя на уме?
ЕВА. Нет, посмотри внимательно на форму черепа. На волосы. Есть некая шероховатость. И эти бегающие глазки. По-твоему, он похож на типичного немца?
КЛАРА. Может быть, он итальянец.
ЕВА. Не говори ерунды. Ты отлично знаешь, к чему я веду.
КЛАРА. У него голубые глаза.
ЕВА. Да, в его внешности много диковинного. Amico[35], вечер не пропал даром. (В сторону, КЛАРЕ.) По-моему, мы заполучили жидёнка. Настоящего высшей пробы noffkeh.
КЛАРА. Скоро они тебе под кроватью начнут мерещиться.
ЕВА. Смейся, смейся.
КЛАРА. Нос всё равно не тот.
ЕВА. Мелочи. Мелочи. Что один изменит, другой может вернуть. (СОЛДАТУ.) Зачем тебя сегодня сюда прислали?
СОЛДАТ. Помогать вам.
ЕВА. И как ты себе это представлял?
СОЛДАТ. Я не знаю. Я думал, вы скажете мне, что вам будет нужно.
ЕВА. И что мы?
СОЛДАТ. Сказали.
ЕВА. А что ты? (Нет ответа.) А ты ничего. Ты давал присягу повиноваться беспрекословно?
СОЛДАТ. Да.
ЕВА. Ну разумеется. Не повторишь ли?
СОЛДАТ. Я клянусь тебе, Адольф Гитлер, вождь и канцлер немецкого рейха, служить верно и храбро. Я клянусь повиноваться до самой смерти тебе и… и…
ЕВА. Ну?
СОЛДАТ. …и всем, уполномоченным твоей властью…
ЕВА. И так далее, и так далее. Благодарю. Не слишком хорошее начало у нас с тобой? Кто твои родители?
СОЛДАТ. Я вырос в приюте.
ЕВА. Ты же говорил, у тебя девять братьев и сестёр, и родом ты из Эльзаса. Теперь я не знаю, чему верить. Ты стыдишься своих родителей?
СОЛДАТ. Нет.
ЕВА. Почему?
СОЛДАТ. Почему?
ЕВА. Почему ты их стыдишься?
СОЛДАТ. Я только что сказал…
ЕВА. Я слышала, что ты сказал, но я задала тебе вопрос.
СОЛДАТ пытается привести в порядок одежду.
ЕВА. Ты что там делаешь? Сам с собой балуешься, маленький пакостник? А ну, прекрати! (КЛАРЕ.) По-моему, мы что-то скрываем. Пойди проверь. Всё на месте?
КЛАРА изящно, но деловито проводит осмотр.
КЛАРА. Не совсем.
ЕВА. Чик-чик?
КЛАРА. Чик-чик.
ЕВА. Я подозревала.
КЛАРА. Может быть, он протестант.
