— Останови их, человек.
Я ответил, чтобы он сам остановил их, если сможет.
— Нет, этого мы не можем. Мы уже говорили им, но они не слышат нас. Если же мы попытаемся помешать им, они ответят огнем. Почему ты не остановишь их? Что тебе нужно?
— Наша одежда, — ответила за меня Сим. — Как только вы отдадите ее нам, мы сможем уйти наверх, в наш мир, а вы останетесь в этом склепе, который является вашим миром.
— Ты получишь их одежду, человек. Прикажи машинам остановиться.
Сим взглянула на меня, но я промолчал.
— Сделай это! Они сейчас же должны остановиться! — повысил голос получеловек‑полумашина.
— А когда мы оставим в покое ваши развалины, вы снова попытаетесь убить нас?
— Зачем нам вас убивать, если вы и так уйдете? Кроме того, вы всегда успеете опять запустить их. Я оставлю свое оружие в знак наших мирных намерений, остальные положат свое на пол.
Я приказал Кетину уничтожить оружие, что тот и сделал, сломав его резким движением рук.
— Я отправляюсь за вашей одеждой, — сказал мин, — а потом вы остановите машины.
Он ушел, не дожидаясь моего ответа.
Вскоре он вернулся.
Он бежал, как машина, но в его блестящих, лишенных выражения глазах я прочитал, что этими, идеально ровно отмерявшими расстояние ногами управляет человек.
Он опять остановился в пяти метрах от меня и бросил на пол кучу мехов, словно они жгли ему руки.
Сим и Кетин тотчас начали одеваться.
— Теперь твой черед. Останови машины, — потребовал мин.
Я покачал головой.
— Но ты же обещал!
Я объяснил ему, что ничего подобного не говорил.
Тогда он указал на Сим.
— Она так сказала! Я отдал вашу одежду, остановите машины и возвращайтесь к себе наверх!
— Она не человек, а зверь! — рассмеялся я. — Ее слова ничто для нее самой, а для меня тем более.
Он повернулся и вместе с остальными исчез в глубине дворца.
— Ты обманул их?
Я кивнул головой.
— Не думаю, что Мантра позволит тебе это, — сказала она.
Она оказалась права.
Не прошло и трех минут, как я увидел карлика, шедшего через руины, поддерживаемого тремя минами.
Колесник двинулся прямо к нему.
Я подумал, что Мантра испугается, но он что‑то крикнул, чего я не расслышал в шуме, создаваемом Драконом и Жуком, и Колесник тут же остановился, бросив на землю тяжелый камень, который держал в лапах.
Карлик опять крикнул и остановился Жук, а голова Дракона бессильно повисла.
Я не представлял, как пользоваться своим оружием, но все же вышел ему навстречу.
— Остались только мы двое! — крикнул он, увидев меня. — Ты не должен разрушать этот дом!
— Не нужно было пытаться убить меня в нем.
— Ты имеешь в виду безмозглого великана? Это все мой советник, а не я. Кроме того, ты легко мог справиться с ним, и мы считали, что ты так и поступишь. Поэтому ни о каком убийстве не может быть и речи.
— То, что случилось, случилось.
— Не произошло ничего такого, чего нельзя было бы исправить. Отошли своих зверей назад. Пускай отправляются наверх. Мои слуги и эти машины легко восстановят разрушенную часть и, может, тогда… — Его голос сорвался.
На толстом, косоглазом лице трудно было различить чувства, отражавшие его мысли.
Это могла быть и надежда, и отчаяние.
— Тогда? — переспросил я. — Что тогда должно произойти?
— Может, когда‑нибудь мои слуги найдут, наконец, для меня — а значит, и для тебя — настоящую женщину. Для этого я и посылаю их наверх. Но звери становятся все более похожими на нас, поэтому слуги ошибаются, чего могли бы и не делать, имея возможность сравнивать мозговое излучение этих существ с моим.
— Мне кажется, ты не только это хотел сказать, — ответил я.
Не знаю, откуда пришла эта уверенность, но это было правдой.
Его толстое, широкое лицо стало жестоким.
— Я убью тебя, если ты будешь насмехаться надо мной, — взвизгнул он.
— Я уже давно вообще не смеюсь.
— Когда‑нибудь люди вернутся в этот мир и найдут нас. Но перед этим мы уничтожим всех зверей, как уже было когда‑то, и построим новые, достигающие звезд города.
— Понятно, — кивнул я. — Но позволь нам уйти отсюда. Улыбнувшись, я добавил: — Мы предоставляем тебе право самому участвовать в этом.
Не знаю, что ударило ему в голову, во всяком случае, я был поражен тем, что он все‑таки решился напасть. Может быть, он не верил в исполнение своих мечтаний, но мне кажется, сильное влияние на его решение оказало то, что я, сняв верхнюю часть комбинезона, завязал рукава на поясе.
