— Увидели зонд? — спросил Хасан. Верилось в это с трудом: зонд был искусно замаскирован и тем более невидим в ночное время. — Может быть, они улавливают тепловое излучение двигателя?
Мизир уже высказывал догадку, что некоторые из желатиновых лужиц на головах аборигенов чувствительны к инфракрасному излучению.
— Нет, — возразил Клаус. — Обратите внимание, куда они смотрят. На восток, а не в зенит.
— Как понять, куда они смотрят, если у них нет лиц?
В самом деле, трудно было что‑нибудь разобрать в неестественной передаче ночного видения. Все расплывалось по краям, изображение колебалось.
— Смотри на положение тел. Я исхожу из того, что они смотрят, куда идут. Резонно, не так ли?
— Резонно, — согласился Хасан. — Хотел бы я понять, что за резон им разгуливать по ночам?
— Их встревожило какое‑то небесное явление. Обратись к Сунгу. Он любит тайны и загадки.
Хасан мысленно пообещал себе поговорить с Сунгом, но тут что‑то на экране зацепило его взгляд. Вот в чем дело…
Все горожане молитвенно простирались ниц, а один стоял на коленях, выпрямившись и выделяясь из общей массы. Все бросились бежать, а этот один оставался неподвижным. И, когда все смотрели на восток, этот поднял взгляд к небу и, казалось, смотрел прямо в глаза Хасану.
То есть прямо на зонд.
— Вот этот, — указал Хасан, останавливая кадр. — Что ты о нем думаешь?
— Ага… Я его раньше не замечал. — Клаус присмотрелся. — Возможно, еретик. — Смешок застрял у него в горле. — Никого не хочу обидеть.
Хасан не понял. Ему в голову не приходило обижаться. Только потом Мизир напомнил ему, что, в представлении европейцев, Мекка неизменно расположена на востоке.
К вечеру очень довольный Сунг объявил:
— Планета. В большинстве систем больше одной планеты. Ее восхождение что‑то значит для шестиножек.
— Не называй их шестиножками. Отчего бы ей придавали особое значение?
Сунг изобразил терпеливое неведение.
— Она может отмечать начало праздника. Рамадан, Пасху, карнавал…
— Рамадан — не праздник.
— Заблуждения Запада трудно поддаются исправлению, — отозвался Сунг. Хасан никогда не мог уверенно определить, когда тот шутил, а когда нет. — Сейчас это самый яркий из небесных объектов, — продолжал геофизик, — не считая внутренней луны. Возможно, эта ближайшая планета на внешней по отношению к звезде орбите. Голубоватого оттенка, так что там может быть вода. Возможно, в этой системе два обитаемых мира!
На следующий день туземцы перемещались по городу с оружием.
До сих пор в городе не заметно было признаков военной организации, а теперь горожане маршировали по полям к югу от города, передвигались перебежками, прыгали, учились заряжать свои длинноствольные ружья. Они шли колоннами и рядами, выполняли сложные балетные движения под ритмичные хлопки нижних рук. Их колонны рассыпались в цепь и снова строились. Цветочные клумбы, украшавшие парк, были беспощадно вытоптаны, и все цвета слились в однообразный тусклый оттенок сепии. Внезапная перемена встревожила Хасана. Видимо, команда упустила из виду что‑то существенное.
— Что случилось? — спрашивал он, глядя в бинокль и не ожидая ответа.
Однако своего рода ответ он получил к ночи. Как только взошла голубая планета, кое‑кто из горожан направил на нее оружие. Стаккато выстрелов прокатилось по городу, как брызги от волны.
— Глупцы, — прошептал Сунг, но Хасан умел распознать безрассудство отчаяния. — Стрелять в планету? — фыркнул китаец. — В знамение?
Наличие у местных жителей оружия огорчило Иман.
— Я надеялась, что они выше этого.
— Разве есть народ, — спросил ее Хасан, — который выше этого?
Клаус хмыкнул.
— Будет, мне кажется, похоже на бисмарковские войны. Радио у них нет, но телеграф должен быть. Аэропланов тоже нет, но дирижабли меня бы не удивили.
— Как ты можешь так отстраненно говорить о войне? — набросилась на него Иман.
Но Клаус только пожал плечами.
— А как еще? — спросил он. — Нам остается только смотреть со стороны.
Ладаван, Янс и остальные промолчали.
Еще через день вернулся второй инобус со свежими продуктами и дополнительным снаряжением. Мизир извлек из груза богатые запасы химикатов, звуковой лазер и сканирующий электронный микроскоп.
