Письменность также способствует этому. Она допускает существование более сложного общества. Проще нарушить приказ, записанный на глиняной табличке, которую можно выбросить, нежели приказ бога или короля, то и дело повторяющего оный тебе на ухо.
И, наконец, эта система может функционировать только в стабильном обществе. Что толку от советов твоего бога, если ты имеешь дело с чужой культурой, чужим языком и чужими богами? Эти советы могут в равной степени спасти тебя или обречь на смерть.
И, наблюдая за поведением чужеземцев, ты можешь заметить в них нечто отличное от тебя. А если ты поверил в существование иноземцев с собственной личностью, ты можешь заподозрить, что таковая имеется и у тебя, а это, возможно, и есть зарождение сознания.
‑ И этому есть доказательства, ‑ возбужденно перебила его Мей‑Лин. ‑ Помнишь, Рамон, ты говорил, что из всех куссаран реже всего общаются с богами воины и купцы. А они больше других общаются с иноземцами ‑ они, возможно, стоят на пороге разума.
Все, что мог сделать антрополог ‑ это поклониться. Он был совершенно вымотан; коллеги рассматривали его гипотезу под такими углами, какие ему и в голову не приходили. Так, подумал он, и должно быть. Концепция была слишком масштабной, чтобы справиться с ней в одиночку.
Джордж ‑ все еще с кислой миной на лице ‑ сказал:
‑ Я предлагаю разработать серию опытов для проверки этой гипотезы.
Предложение было принято единогласно. Если в идее есть зерно, ее надлежит всесторонне проверить, а еще лучше ‑ дополнить и развить. Если нет ‑ она не заслуживает внимания.
Рамон с нетерпением ждал результата.
Зажав уши руками ‑ так силен был грохот, ‑ Питканас смотрел, как исчезает в облаках небесный корабль. Вот он с его руку… с мотылька… вот он стал просто серебристой точкой… исчез.
Король увидел, что корабль оставил за собой на поле вмятину в локоть глубиной. Посевы, попавшие под корабль, разумеется, погибли; соседние поля тоже заросли сорняками.
Яррис, богиня урожая и плодородия, с укоризной обратилась к Питканасу: «Это хорошая земля. Пошли крестьян восстановить ее плодородие».
‑ Будет исполнено, Госпожа, ‑ пробормотал он и передал распоряжение своим министрам.
Теперь с ним говорил покойный отец: «Пошли воинов охранять крестьян, чтобы люди из Маруваса не нагрянули с набегом, как это было в годы твоего детства. Проследи сам».
Питканас повернулся к Тушратте.
‑ Дзидантас хочет, чтобы я послал воинов охранять крестьян, чтобы люди из Маруваса не нагрянули с набегом, как в годы моего детства. Проследи сам.
‑ Слушаю и повинуюсь, ‑ поклонился Тушратта, ‑ как слушаю и повинуюсь богам.
Король повернулся и пошел прочь, не сомневаясь в том, что приказ будет выполнен.
По правде говоря, Тушратта давно уже не слышал голоса богов. Они начали пропадать еще со времен войны с горцами, но Тушратта знал день, когда они бросили его окончательно. «Блеф», ‑ пробормотал он себе под нос. Он использовал земное слово ‑ в куссаранском языке ничего подобного не было.
Тушратте ужасно не хватало богов. Он даже молил их вернуться, что само по себе странно и необычно ‑ ведь боги должны быть с тобой всегда. Без их советов он ощущал себя одиноким, нагим и беспомощным.
Но старый вояка выжил. Более того, дела его складывались удачно. Как знать, может, боги и продолжали слышать его, хотя сами и молчали. За те полгода, что боги оставили Тушратту, он дослужился от Стража Ворот до Верховного Военачальника Куссары ‑ его предшественник на этом посту внезапно скончался. На новое место Тушратта взял с собой нескольких офицеров ‑ молодых и безоговорочно преданных ему ‑ и верных им воинов.
Он решил выполнить приказ Питканаса, но на свой лад. Старшим над солдатами в полях он поставит, гм… Кушука, который не доверяет ему, зато возглавляет дворцовую охрану.
Как убедить Кушука оставить теплое место? «Блеф», ‑ вновь прошептал Тушратта. Он до сих пор с опаской использовал новое знание, словно человек, пытавшийся говорить на новом для него языке. Представлять себя как бы со стороны ‑ как он говорит или делает одно, но замышляет совсем другое ‑ требовало усилий, от которых лоб Тушратты покрывался испариной.
